Стервы исчезают в полночь (СИ)

Эрик взглянул на нее. Только что вернувшаяся с того света, укравшая коня у Ночной охотницы, прижимая сестру к себе, она была полна решимости. Спорить он не стал. Не говоря больше ни слова, он провел ее в дом, свернул к комнатам слуг и толкнул дверь кухни. За столом сидели трое женщин, одна упала на руки, сотрясаясь в рыданиях.

— Мия, я привел к тебе Кайт Ши. Она хочет поговорить с тобой.

Женщина встрепенулась, вытерла руками слезы с раскрасневшихся щек. Две другие, не открываясь, смотрели на Кайт, с опаской, не встречаясь с ней глазами.

— Ваша дочь, — начала Кайт, но осеклась, будто у нее не хватило воздуха. Снова собралась с силами, но голос все равно предательски дрожал. — Ваша дочь просила передать вам, что прощает вас.

Женщина охнула и закрыла рот руками, сдерживая всхлипы.

— Не знаю, что между вами произошло, — продолжала Кайт дрожащим голосом, — но она очень вас любила. До последнего говорила только о вас.

Дальше женщину было не сдержать. Она сползла со стула на пол, закрыла голову руками и принялась выть в голос, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Бедная моя Лайза, девочка моя.

Кайт вся сжалась и мне потребовалось усилие, чтобы вытолкать ее из кухни. Остановившись в коридоре, она облокотилась на стену и закрыла глаза, тяжело дыша.

— Ты справишься, — Эрик сам поразился грубости, с которой произнес эти слова.

Вроде, хотел подбодрить, утешить, но получилось, как всегда. Не создан он для нежностей, нечего и учиться. Кайт резко подняла голову, зло посмотрела на него.

— Естественно, справлюсь.

Мотнув головой, она пошла по коридору к центральной лестнице. Эрик замер, глядя, как призывно качаются ее бедра. Нет, нельзя ему думать об этой взбалмошной девчонке. Не настоящая она жена ему, не покладистая, не послушная, не чтит мужа. Но до чего же притягательная. Он сжал кулаки до боли в костяшках и последовал за женой. Первым вошел в комнату, усадил ее на кровать. Из ванной комнаты принес воду, бинты, провел мокрой тканью по ее окровавленной руке.

Кайт чуть вздрогнула, но руки не убрала. Эрик чувствовал ее теплоту, запах душистого мыла от ее тела, нежные пальцы не были похожи на руки работящего человека, но манили своей беззащитностью. Он открыл принесенную им баночку, поддел пальцем едко пахнущую мазь и осторожно нанес на раны.

— Потерпи, — тихо, почти неслышно произнес он, сам испугавшись своего голоса, — немного щиплет, но к утру раны практически заживут.

— Не привыкать, — бросила она дерзко, но в ее голосе он уловил толику нерешительности.

— Хорошо. До утра можешь отдыхать. За твоей сестрой присмотрит Рольф.

Он сложил лекарства и поднялся.

— Я остаюсь здесь? — впервые после разговора с матерью кухарки она посмотрела на него.

— Мы договорились, что ты ночуешь в своей комнате.

— А если мне страшно?

В ее голосе он не уловил издевки, но нахмурил брови.

— Тебе? Это вряд ли. Спокойной ночи.

Он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. В груди колыхались волны сомнения: правильно ли он поступил? Нужно ли было так грубо отвечать, или стоило успокоить? Она смелая и решительная, а наглости и дерзости столько, что и с этим она справится, — решил он для себя.

Утро встретило его первыми лучами. Он открыл глаза и осмотрелся. С первого взгляда все было как прежде: та же комната, обстановка та же. Но что-то кардинально изменилось. Он прислушался к себе. Голоса, доносившиеся из-за окна, точно были непривычны. Встав, он с любопытством выглянул в окно. Кого угодно он ожидал увидеть на заре, но только не нее.

Восседая на вороном коне, Кайт скакала по манежу, а молодой конюх придерживал корду. Грация и стать были в каждом ее движении, будто она была рождена для езды в седле. Конь слушался ее беспрекословно. Эрик знал, что конь Миллт-и-Нос подчинялся только ей, и никто не мог сесть на него при жизни. Сейчас же, глядя, как легко управляет им Кайт, он восхищался. Ему даже показалось, что он гордится, что у него такая жена.

— Вы великолепно справляетесь, — конюх расточал комплименты, — ваша посадка, вы будто рождены для верховой езды. А как он вас слушается! Сама охотница так браво им не управляла!

В душе Эрика тихо поднималось недовольство. Этот мальчишка смотрел на его жену с таким нескрываемым обожанием, что он невольно почувствовал укол ревности. То, что принадлежит сыну графа должно принадлежать только ему! Он понимал, что конюх не говорит ничего того, что бы он сам не видел. Но как же ему не нравилось, что кто-то восхищается его женой!

Его? Эрик задумался. Он проявил чувство собственничества. Или это ревность? Нет, конечно, это чистый эгоизм. Его жена, какая бы ни была, должна принадлежать только ему.

— Дорогой, ты долго еще будешь соблазнять меня своим оголенным торсом?

Не поднимая взгляда, выкрикнула Кайт. Эрик не ожидал, что его заметят, но сдержал порыв отойти от окна. Лишь приосанился и небрежно облокотился на подоконник.

— Вы так рано встали, не ожидал.

— Все уже давно на ногах, — засмеялась она, останавливая коня. — Только ходят на цыпочках, чтобы тебя не разбудить.