Стезя и место

Мишка закинул свой самострел на плечо, наложил болт на оружие Варлама и выстрелил журавлевцу в спину, тот как раз наносил очередной удар и, увлекаемый инерцией меча, вывалился из седла прямо на Егора. Еще чуть дальше обнаружился Фаддей Чума, катающийся по земле в обнимку с журавлевцем. Оба держали в правой руке кинжалы, а левой не давали противнику нанести удар, над ними высился всадник с черным щитом, уже занесший меч. Рубануть Фаддея он так и не успел – позади Мишки щелкнул самострел, и всадник согнулся, получив болт в живот. Мишка попытался прицелиться в противника Фаддея, но Чума, извернувшись каким-то звериным движением, перекинул журавлевца через себя, и тот, соскользнув с берега, свалился в воду. Вынырнуть ему было не суждено – Фаддей, вскочив на ноги, высоко подпрыгнул и обрушился в воду «солдатиком» как раз туда, где должен был барахтаться у дна его противник, а потом принялся топтаться на месте, размахивая для равновесия рукам, так, что брызги летели во все стороны.

Мишка оглянулся, за ним следовало всего трое: Демьян, Власий и Максим. У Демьяна было два самострела, видимо, прихватил оружие оглушенного Иннокентия.

«Так, есть еще четыре выстрела, в воде не перезарядишь, придется лезть на берег. Хрен еще вылезешь, поддоспешник водой пропитался…»

– За мной, стрелять только по команде!

Обогнув беснующегося, наподобие неведомого водяного чудища, Фаддея, Мишка двинулся дальше вдоль берега. Впереди из кустов торчали чьи-то ноги, кто это был, свой или чужой, Мишка разбираться не стал. Еще чуть дальше открылась небольшая полянка, на которой сразу шестеро журавлевцев теснили четверых ратнинцев, двое из которых были пешими.

– Максим!

Щелчок самострела, и один из журавлевцев, взмахнув руками, запрокинулся на круп коня.

– Власий, вон того!

Указанный Мишкой противник свалился на землю.

– Демка, берем крайних!

Еще два журавлевца вывалились из седел.

– Все на берег, перезарядить оружие!

Вылезти на берег не получилось – ратнинцы, оказавшись вчетвером против двоих, наперли и оттеснили отчаянно отбивавшихся журавлевцев к самой воде. Один, видимо, получив ранение, выронил меч и поник в седле, а конь второго сделал лишний шаг назад и сорвался задними ногами с берега, чуть не придавив Мишку. Всадник, пытаясь удержать равновесие, махнул щитом у самого Мишкиного лица, и Мишка, недолго думая, вцепился в щит обеими руками, выдернув журавлевца из седла. Всадник рухнул в воду, а Мишка, тоже окунувшись с головой, умудрился извернуться и встать одной ногой на щит журавлевца, а другой ему на спину. Подняв голову над поверхностью реки, Мишка торопливо вдохнул и закашлялся, втянув вместе с воздухом капли воды, повисшие на бармице.

Журавлевец под ним извивался, пытаясь вытащить руку из локтевого ремня, а Мишка, стоя левой ногой на щите, принялся, по примеру Фаддея Чумы, молотить каблуком правого сапога, стараясь попасть по голове. Неожиданно шлем журавлевца откатился в сторону, видимо слетел с головы, а сам он, высвободив наконец руку, рванулся вверх. Мишка только и успел, что выхватить из ножен кинжал, когда над водой поднялась голова с распяленным в жадном вдохе ртом. Туда-то, прямо в рот, и вошел клинок Мишкиного кинжала. Журавлевец канул под воду, выпустив на поверхность цепочку пузырей, окрашенных кровью, и речное течение быстро снесло их в сторону.

Мишка оглянулся в сторону брода: там стоял сплошной ор, и при взгляде снизу, почти от поверхности воды, мельтешило в глазах от водяных брызг, множества людей и лошадей, поднимающегося и опускающегося оружия. Отступающие журавлевцы завязли в табуне заводных коней и прорубались сквозь него мечами, не жалея животных. Ратнинцы давили сзади, заставляя задние ряды противника оборачиваться и принимать бой. Отроки Младшей стражи, то заезжая сбоку, насколько позволял глубина, то поднимаясь на стременах (даже вставая ногами на седла) стреляли в противника из самострелов, выбирая в первую очередь тех, кто пытался оказывать сопротивление наседающим ратнинцам. В общем, для журавлевцев, особенно задних, на переправе сейчас творился сущий ад.

– Эй, водяной! – раздался над головой голос одного из ратников. – Давай-ка вылазь! Руки, руки давай, сам не выберешься.

Оказывается, всем отрокам уже помогли выбраться на берег, в воде, засмотревшись на происходящее, остался один Мишка. Ратники подхватили его и, крякнув, извлекли из воды. Ощутив под собой твердую землю, Мишка почувствовал, что с трудом не дает ногам подогнуться – общая тяжесть доспеха и пропитавшегося водой поддоспешника наверняка превышала его собственный вес. Лило с него, что называется, в три ручья.

– Ну-ка, мальцы, – скомандовал ратник Арсений, – вытряхивайтесь из доспехов! Вам в мокром и шагу не сделать, а нам еще тех искать, которые в лес свернуть успели. Не дай бог, вместе соберутся и нашим в спину ударят!