Стезя. Жизненные перипетии

Поднявшись, он незаметно вышел из комнаты и оказался в большом зале. Тут кипела бурная жизнь. Певица, одетая в платье с открытыми плечами, только закончив выступление, раскланивалась восторженной публике. Отовсюду разносились громкие восклицания: «Браво! Бис!» и бурные аплодисменты. Оркестр готовился вновь заиграть. Конферансье, выйдя на сцену, громко воскликнул: «Господа! Сейчас прозвучит удивительное танго, которое покорило уже полмира. Херардо Эрнан Матос Родригес La Cumprasita. Слушайте и наслаждайтесь!»

Зубов, подойдя ближе, весь отдался вниманию. Оркестр грянул. Перед эстрадой появилась пара танцоров. Аккордеон, а вслед за ним скрипка с роялем, словно не в силах сдерживать своей страсти, взорвали зал. Парень, обняв девушку за талию, нежно привлёк к себе. Она, словно тень, растворилась в его объятьях. Зубов не верил своим глазам. Две человеческие фигуры прямо на глазах слились в одно целое, заражая окружающих жгучим темпераментом. Прижавшись друг другу, они будто ждали, какого-то особого знака. Молодой мужчина, обняв партнёршу за талию, осторожно повёл вперёд. Девушка, прильнув к нему, послушно следовала за ним в такт музыке. Все заворожено следили за этим прекрасным танцем. Вдруг словно что-то взорвалось, и девушка, откинувшись назад, обвила парня ногой. Зубов был поражён эксцентричностью и темпераментом этих красивых людей. Гул аплодисментов и возгласов одобрения прокатился по толпе. Следом зазвучало танго Хосе Мария де Люкьеси. Судьба этого композитора оказалась трагичной и во многом схожей с судьбой Зубова. Уже несколько пар закружились по кругу. Страстный обжигающий танец любви просто захватил их. Зубов, не отрываясь, смотрел на танцующих. Это было чудо. Пройдёт время, и уже в другой стране оно зазвучит под другим названием «Брызги шампанского». И танцевать его будут не так, как здесь. С новым названием и, особенно с манерой исполнения в затрапезных кабаках, когда мужчина и женщина, прильнув друг к другу, и прижавшись щеками, ходили взад вперёд помахивая в такт вытянутыми вперёд руками. Разношерстная мещанская публика совершенно извратила и опошлила это прекрасное музыкальное произведение. И в нашем восприятии она зазвучала как разнузданная кабацкая песенка. О времена! О нравы!

Музыканты-композиторы самая уязвимая, незащищённая группа людей, из когорты творцов, представляющих человеческую культуру. Если художник или писатель создают свои произведения на холсте и бумаге, то композиторы пишут музыку, которую человек воспринимает посредством слуха. Эгоистично наслаждаясь очередным шедевром, он частенько забывает о простой порядочности – поинтересоваться: кто написал эту чудесную музыку. А о том, чтобы отдать должное таланту неизвестного композитора и речи не идёт.

Танго закончилось, а Зубов стоял у стены, безмолвно глядя вдаль. Он был под сильным очарованием этих удивительных мелодий. Прошла минута, и он оглянулся. Ресторан гудел и жил своей независимой жизнью. Повернувшись, он медленно побрёл в малый зал. Подойдя к двери, остановился и оглянулся назад. Музыканты настраивали инструменты. Николай Владимирович любил эти моменты, когда звуки вразнобой, создавая какофонию и хаос, старались перещеголять друг друга. Он знал: пройдёт мгновение, и возрождённый оркестр выдохнет из своих недр прекрасную музыку.

Повернув в небольшой коридорчик, Зубов зашёл в уборную. Выйдя, на минутку остановился у зеркала. Поправив причёску, застегнул пуговицу сюртука и неторопливо направился в гостиную залу. Проходя мимо завешанной шторами двери, он услышал голоса и невольно остановился. Прислушавшись, по тембру и интонации узнал говорящих. Речь шла о нём.

– Да господа, прелюбопытнейший тип. Где ж вам удалось раздобыть такого?

Раздвинув шторы, Зубов приник к двери. В замочную скважину было видна часть стола и противоположная стена. Улыбнувшись, Зауроподов посмотрел на Клеопатрова:

– Это надо спросить у милейшего Романа Алексеевича, где он умудрился найти этого юродивого?

Клеопатров, с самодовольной ухмылкой на лице, стал излагать знакомую историю, часто сдабривая её едкими комментариями и подробностями. Компания то и дело покатывалась со смеху при очередной шутке бойкого говоруна. Шлёпанцев тоже не сидел даром. Время от времени, он разнообразил речь Романа Алексеевича пикантными деталями, внося свою лепту в общее веселье.

Тиранозавров все это время сидел, молча, не проронив ни слова. Когда всё закончилось, мрачно добавил:

– Значит – это Робинзон, которого подобрали на необитаемом острове.