Стяжатели

«Все–таки гнусно устроен человек! — думал Антон Тимофеевич, возвращаясь вечером из ресторана домой. — Все мы чего–то ищем, чего–то добиваемся! А зачем, ради чего или кого, если кругом сплошная ложь, подхалимаж, сплошное желание изловчиться и одурачить друг друга! И это при том, что каждый хочет показаться неподкупным, непогрешимым, кристально чистым человеком! Но так не бывает. Вот издевался я сегодня над туловом, но ведь издевался потому, что не добился того, чего хотел, а именно: встречи с Петром Игнатьевичем! А ведь всё делал для этого, чтобы увековечить сегодняшнее событие, даже договорился с телевизионщиками, и те обязались зафиксировать вместе с губернатором и потом неоднократно показать всей губернии, чтобы в каждом уголке знали, что есть такой город по названию Княжск, а управляет этим городом известный человек по фамилии Самохвалов! Да — Самохвалов, что из того, но не сам он себя хвалит, а вся губерния во главе с губернатором приехала поздравить!»

В этот вечер Антон Тимофеевич мог бы думать и думать, потому что мысли так и роились, так и текли, но до дому–то всего пять минут езды. Самохвалов даже недовольно спросил у водителя, когда он молча остановился у подъезда:

— Максим, приехали, что ли? Быстро ты сегодня!

— Как учили. — не стал тот ввязываться в разговор.

— Завтра–как обычно! — пробубнил на прощание Самохвалов и поспешно скрылся в подъезде, словно боялся чьих–то взглядов, от которых он и без того сегодня устал до невозможности.

Желая расслабиться, забыть сегодняшний суматошный день, он решил, что сразу же заберется в ванную. И он, наверное, так и поступил бы, но когда жена открыла дверь, то поспешила обрадовать:

— Иди, посмотри, что я на видак записала?! Полчаса назад по губернскому телевидению передавали. Завтра с утра повторят!

Антон Тимофеевич разделся, прошел в комнату, тяжело завалился на диван.

— Ну и чего там у тебя? Показывай!

Ольга Сергеевна поспешно, видимо, желая обрадовать, включила видеомагнитофон, и Антон Тимофеевич увидел репортаж. Смотрел с интересом, но лишь до того момента, когда зачем–то начал целоваться с туловом. Ольга Сергеевна сразу с вопросом:

— С кем это лижешься?!

— А-а. — отмахнулся Антон Тимофеевич. — Прилюдно же! Из департамента культуры приезжала, почти всю буженину пожрала, а что осталось — с собой прихватила!

— А где же обещанный губернатор?

— Всё еще едет. Видимо, в снежный занос попал, а может, на него другой занос напал! — усмехнулся Самохвалов собственной шутке и предупредил: — Всё, хватит об этом. Запись сохрани, а эту жабу сотри, она всё равно в кадр не помещается.

Все–таки, как ни сердился Антон Тимофеевич, а настроение его мало–помалу пришло в норму, да и нервы немного успокоились, как обычно бывает по завершению большого и хлопотного дела. «Главное, провели акцию, прозвучали на всю губернию!» — радостно думал он, укладываясь спать, перед этим все–таки понежившись в ванне.

Утром Самохвалов с хорошим настроением собирался на работу. А как уселся в машину, то Максим порадовал:

— Наш Княжск вчера и сегодня показывали, а только что и по радио сообщение прозвучало.

— Вот и отлично! — порадовался Самохвалов и подумал: «Зря, что ли, денег кучу отвалил?!» Попросил: — Прежде чем ехать в администрацию, заверни к библиотеке — проверим, всё ли в порядке!

Доска действительно красовалась на своем месте. Да и куда она денется, если на соседнем здании установили камеру слежения вневедомственной охраны. Пусть только кто попробует закопошиться около доски — через две минуты наряд прибудет! Так что с этим проблем нет. Полюбовавшись доской, не выходя из машины, чуть позже Самохвалов входил в здание администрации победителем.

Похоже, в эту пятницу в администрации никто не был склонен к работе. Все сидели по кабинетам, а если появлялись в коридорах, то вынужденно, по какой–нибудь срочной необходимости. Кое–как досидев до обеда, под разными предлогами чиновники начали утекать по домам. Самохвалов тоже не выдержал всеобщего напряжения: за час до официального окончания рабочего дня он созвонился с Максимом, и через две минуты машина уже стояла у внутреннего подъезда. Прежде чем отправиться домой, Самохвалов приказал отвезти его на дачу, чтобы, по просьбе Ольги Сергеевны, прихватить несколько банок с солениями. Возвращались они уж в сумерках. Недалеко от вокзала их «Вольво» нахально подрезала японская иномарка.

— Максим, прибавь газу! Посмотрим, что за нахал в городе появился! Посигналь, чтобы остановился!

Когда машины поравнялись, Самохвалов неожиданно увидел за рулем свою Ладу и, жестом приказав ей остановиться, сам вышел к дочери. Заглянув в приоткрытое окно, увидев рядом с ней Шишкина, грозно сказал:

— Дома поговорим!

Но в этот вечер Лада к родителям не попала, потому что сразу передумала ехать к ним после такого отношения отца. От его приказа–окрика сделалось нестерпимо обидно, словно она и не дочь вовсе, а бесправная служанка.

* * *