Стяжавшая любовь. Том IV

– Так я же ее при жизни видела, она меня встречала! Дала мне свечи! И я исцелилась. Я благодарила Господа, что Он открыл мне кто была та старушка.

«Садись, чтобы ноги не болели»

Шпряжка Валентина Ивановна. г. Киев

Вначале восьмидесятых годов однажды я ехала в троллейбусе. В районе Демиевской церкви вошла в троллейбус матушка Алипия маленькая худенькая бабушка, одетая во все черное. На голове ее была черная меховая детская шапочка.

Мне было тогда лет двадцать. Я сидела не переднем сидении, вскочив, я тут же уступила место пожилому человеку. Но Матушка не захотела садиться.

– Садись, садись, сиди, чтобы ноги не болели.

Мне показалось странным почему у меня должны болеть ноги, если я совсем еще молодая, резвая, здоровая, и удивилась почему она не хочет садиться. Рядом со мной стояла женщина, которая слышала этот разговор и говорит:

– Садись, она не сядет.

Но мне было все равно неловко, я не села, и ни один человек из рядом стоящих не сел, повинуясь ее благословению. Мне пришлось сесть, как благословила Матушка.

Сейчас мне сорок семь лет. У меня страшные вены на ногах, но ноги действительно не болят. А варикоз у меня начался в молодые годы, как и предсказала Матушка.

Возвращение через годы

Коновальчук Любовь Петровна. г. Киев

Это было в восьмидесятые годы.

Подруга однажды говорит мне:

– Есть в Голосеевском лесу монашенка, которая гадает, но она не всех принимает.

Я подумала, подумала, а потом говорю:

– Ну, поехали…

Мы доехали трамваем, потом шли лесом и пришли к небольшой хатке, во дворе которой стоял стол.

Во дворе я увидела много людей, подумала, что это похорон, потому что мне было непонятно что они здесь делают? Спрашиваю:

– Здесь похорон будет? …Или обед?

Я считала, что обед, это означает поминки.

Мне говорят:

– Обед.

Я не представляла, что собравшиеся люди пришли к матушке Алипии за советами, и думала, что большое стечение людей бывает только на похоронах.

Растерялась, а потом решила: «То, что я принесла, будет на поминки…»

А денег у меня совсем не было только на дорогу. Я заняла у подруги десять рублей, чтобы дать монашке, к которой мы пришли.

Но нам сказали, что она не принимает. Вдруг дверь открылась и на порог вышла старушка небольшого роста, в шапочке. И сразу спрашивает именно меня:

– Чего пришли? Как звать?

– Люба…

А потом спросила подругу:

– А ты чего пришла? Гадать? Иди, иди…

И прогнала ее.

Потом повернулась ко мне снова:

– Молиться умеешь?

– Только «Отче наш».

– Читай.

Я прочитала.

– Я принесла вам пакетик…

– У тебя самой нет, и деньги не отдавай ей пришел с одолженными.

Я растерялась, а тут как раз увидела, что подруга уходит, а я не знаю дороги обратно. И пошла за ней.

Матушка позвала меня:

– А ты вернись! Вернись! Ты наш… Вернись!

Я не послушалась, тогда Матушка сказала мне вдогонку:

– Ну, еще придешь…

Дома я рассказала маме, где была и подумала, что слова Матушки означают, что я умру, так как она сказала, что я «наш». Но они означали совсем другое то, что я приду к вере.

Прошли годы. Я получила травму позвоночника и восемь месяцев была прикована к постели. В это время и «Верую» выучила, и книгу «Стяжавшая любовь» прочитала. Когда читала, то сильно плакала, настолько меня потрясло то, что я прочитала:

– Боже мой! Где мне пришлось побывать!

Но прошлого не воротишь. После чтения книги мне стало легче, и вскоре я своими ногами поехала искать место жительства старицы, которое уже имело совсем другой вид.

С тех пор я стала часто ездить к часовне матушки Алипии, как она мне предсказывала. А подруга моя не хочет ехать сколько я ни звала. Так сбылось предсказание.

Вымолила жизнь

Шиляк Алексей Анатольевич. г. Киев

В 1986 году я в звании старшего лейтенанта попал в Афганистан на должность командира группы разминирования в сто восьмую мотострелковую дивизию в двести семьдесят первый разведывательный батальон.

В то время я был некрещен. Своим родителям я не говорил о том, что попал на войну, они думали, что я был на учениях. Я написал, что служу в строительных частях, занимаюсь строительством дорог и так далее чтобы успокоить как-то родителей.

Только по прошествии двух месяцев я написал им о том, что служу в Афганистане. Скрывать не было смысла, потому что письма шли очень долго, и так долго на учениях я не мог быть.

В нашем подразделении в виду специфики работы была очень большая смертность среди офицеров, потому что разведчики и так идут всегда самые первые, а те, кто занимаются разминированиями, идут впереди всех.

Поэтому из офицеров за прошедшие два года с восемьдесят четвертого по восемьдесят шестой живым заменился один человек. Я имею в виду с целыми руками, ногами и глазами. А с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой, в те годы, в которые я служил, живой, не считая легких ранений, заменился только я.