Стигма ворона

Четыре женщины с кувшинами там обступили какого-то старика, и недовольные возгласы, сливаясь в карканье, загалдели на всю улицу.

— Да как тебе только стыда хватает!..

— … И не смей людям на глаза показываться!..

— … Да хоть бы так, кому в том печаль будет?..

— Убирайся на задний двор своего кабака!

— Да хоть сразу в могильник!..

Сгорбленный старик, в неряшливо-желтой, перепачканной глиной рубахе что-то невнятно бормотал, пытаясь вырваться из враждебного круга.

— Вон пошел, вон! — голосила одна из женщин, самая рослая, с тугими светлыми косами, уложенными вокруг головы, и густо подведенными сурьмой бровями.

Кто-то из ее товарок окатил покачивающегося старика водой из кувшина. Тот беспомощно всплеснул руками, отшатнувшись, запнулся и упал под всеобщий хохот. Похоже, он был пьян.

Зрение Эша изменилось. Волна обиды, возмущения и стыда накрыла его с головой, и при этом прекрасно понимал, что это не его собственные чувства.

Острое чувство гадливости подкатило Эшу к горлу.

Да что эти бабы себе позволяют? Травят жалкого пьяницу!

Он подтолкнул ногами Полудурка, и тот послушно зарысил к колодцу.

— Эй, не лез бы ты!.. — услышал он за спиной предостерегающий окрик Дара, но было уже поздно.

— Что тут происходит-то? — крикнул парень, подъехав к колодцу.

Одна из женщин, обернувшись на парня, неловко дернулась, и тяжелый кувшин выскользнул у нее из рук. Тот с хрустом хлопнулся о мостовую, выплескивая содержимое ей на платье.

— Ошалел что ли?! — бросила ему в ответ женщина, всплеснув руками.

Рослая крикунья, зыркнув на парня, выпятила грудь вперед и шагнула к нему.

— А ты кто такой будешь, чтобы на добропорядочных женщин покрикивать?

— Я тот, кто и стражу позвать не поленится, если что, — ответил он, глядя, как старик пытается подняться. — Неужели не жалко, человек ведь, не скотина…

— Ума еще на нажил, а вмешиваешься! — продолжила нападать рослая.

— Так если бы старость обязательно ума прибавляла, ты бы сейчас не у колодца возле пьянчуги, а в ратуше городской сидела! — выпалил со злом Эш.

Рослая, казалось, задохнулась от возмущения. Ее глаза выкатились из орбит, рот открылся, как у птицы, которая вдруг лишилась голоса.

И тут к Эшу подошли Дарий с Шедой. Взглянув на стигмы на их руках, женщины поспешили разойтись по домам, ворча себе под нос и оглядываясь.

— Ну что, погеройствовал немножко? — с широкой улыбкой спросил Дар. — Полегчало?

Старик между тем поднялся и с неприятной, пьяной улыбкой принялся бормотать благодарности.

Эш смущенно улыбнулся приятелю в ответ.

— Есть немного.

— Что-то мне кажется, мы не в ту сторону пошли, — сказал Дарий, приблизившись к Эшу. — По-моему, здесь в основном дома жилые. Видимо, постоялые дворы и харчевни по другой дороге расположены.

— Да нет, там дальше точно есть — вон еще один наощупь в нашу сторону бредет. Видишь?..

И в этот момент дверь одного из богатых домов открылась, и из него вышла молодая дама.

Еще никогда в жизни Эш не видел таких женщин, как она. Ее летняя красота была яркой во всем: в черных стрелах бровей, в яркости синих глаз, в спелых вишневых губах и в густом тепле каштановых волос, убранных тонкими нитями речного жемчуга. Тяжелые крупные серьги покачивались у ее лица, поблескивая гладкими зеркальцами бронзовых чешуек.

Она была так красива, что Эш мог смотреть на нее без малейшего смущения, как на закат или полную луну. И красное платье в пышных оборках ей удивительно шло…

Женщина, почувствовав его пристальный взгляд, обернулась. И, улыбнувшись, приветливо кивнула Эшу, как старому знакомому. Он кивнул ей в ответ, и в этот момент ему было плевать, что он может показаться смешным или нелепым, и что его одежда выглядит так, будто он — болотный пень.

Женщина подобрала пышные юбки, величаво спустилась с крыльца и направилась к рыночной площади. Шедшие ей навстречу стражники почтительно расступились, и она одарила их таким же дружественным кивком, как только что — Эша.

— А наша Бэл все цветет! — с довольной ухмылочкой проговорил один из стражников ей вслед.

— Это моя обязанность, — со смехом ответила женщина, обернувшись.

Эш невольно прислушался к их разговору.

— Эх, поговорил бы я с тобой об этом, да вот жалованье никак не выплатят, — пожаловался стражник.

Красавица развела руками.

— Искренне тебе сочувствую.

— Может, как-нибудь в долг поверишь? А?

Женщина звонко, мелодично рассмеялась.

— Зун, дорогой, я ведь не ростовщик, чтобы в долг ссуживать. Извини, я спешу немного. Была рада видеть тебя в добром здравии.

— И тебе не хворать!

Она снова кивнула стражнику и поплыла мимо, высоко подняв голову.

Дарий, проследив за направлением взгляда Эша, многозначительно хмыкнул.

— Может, догонишь? — тихо спросил он. — Цену узнаешь?

— Иди ты, — беззлобно огрызнулся парень. — Давай-ка лучше двор постоялый найдем.

Он хотел тронуться в путь, но окрик стражников приказал остановиться.

— Что тут случилось и кто вы такие? — строго нахмурив брови, спросил тот воин, который только что общался с красавицей. Он, видимо, только сейчас заметил стигмы, и выглядел встревоженным.