Стих для Ланцелота

остануться - без жалости, без веры

кому-то ныне надо ведь сломать закон иллюзий

нарушить правила игры, не став бессмертным

сыграв по-настоящему, по вере

по вене, пусть его вину тогда докажет его время

и вот, когда - на чашу Космических весов ляжет равновесие

и вера - на другую

я посмеюсь над вашей бездной

я не откроюсь, не проснусь, я никого не встречу

а ветер бездны высушит вам слезы, и все пройдет

без боли будет больно

довольно, я влюблен, ну, что я мог еще себе позволить

ну что я мог еще с собою сделать

ну чем еще я заслужил бы эту сказку

за что ж еще простая смерть так лжива и прекрасна

прости меня, я слишком долго верил в эти сказки

слишком больно верил в свои сказки, Астэ

.

все кончено, друг мой, нечего больше делить

некому верить, незачем жить

бури в стаканах рождают ветер в легких, как снег, головах

и скоро - зима, и ужас как хочется жить

все кончено, друг мой, как нас назовут после конца времен

уже все рано, и не нам верить в наши мечты

бессмертный финал, о, ты так любил эти цветы

но ныне - зима, и ужас как хочется жить

.

кибитка театра с названием "верность"

тащится в боль по Бесконечной дороге

кто-то хочет успеть наверно

на презентацию нового Бога

а кто-то не рад тому, что случится

а кто-то Голгофу творит из гитары

да клепеают мечи из колесных спиц

из мозгов выскребая чужие кошмары

завернувшись в бумажные латы

ставя заплаты на старые маски

они уже словно не виноваты

им кажется, что все это - сказки

и кому-то лень просто думать о счастье

кому-то о счастье и думать нечем

белые глазки, - ну что их прекрасней

на беленьком черненький так безупречен

но только даже всем им эта быль надоела

тыщи печалей, миллионы страданий

так стоит ли трепетный мир черно-белый

уродливой смерти, любви ирреальной

но вот кажется все - пойдет по другому

и смерть, и любовь окажутся вздором

и не бужет прощения Квази-Дурдому

с его Бесконечно круговым коридором

до наступенья войны три эпохи

до наступленья весны - одна лишь любовь, но

кто-то ведь должен спасти вашт страхи

раскрыть, уничтожив, все ваши

игрушечные тайны

.

Арвэн, прости им Великую тьму

им не во что верить больше

ночью свели мосты меж временами

Старенький Корум достроил последнюю башню

Гэндальф уснул на чужом берегу

пусть ему сниться, сто он вернется домой

(а он никогда не вернется домой)

Арвэн, прости и меня

за что-то ведь надо кого-то простить

просто - свели мосты

по которым мы уйдем и уже - навсегда

все, уйдем навсегда, при свете тихой луны, уйдем навсегда

но, милые, простите мне что-нибудь, того, что не смог вам простить

странный был сон, словный был путь

и не чем больше жалеть, не за что больше любить

из темноты, из тишины времен - это не я, и вас не понять, не вернуть

а меня не простить

таков уж мой сон

но некому больше лгать, некого больше любить

...>

зима-весна 1992-93г.

Саурону Новосибирскому появящается:

На глазах у детей съели коня

Злые татары в шапках киргизских

Средь сучьев из леса

Сиротливо стучит

По стволам девевянным птица тупая...

Ларик

На глазах у Ниэнны Моргота съел

Добренький Мелкор, мечом потрясая

Саурона по заду

Отважно стучит

Рассерженный Гэндальф гнилой деревяшкой

Он пьян и весел, и стуки его

Дохлых валар не беспокоят

Только порою

Пукнет Варда в ночи

И от этого на небе звезды восходят

Пр. Элэн Моргот Эберэт

Натянут татары сраные

Кожу с твоих ягодиц

На банку из под селедки...

Ларик

Натянут эльфы несчастные

Оправу на свой сильмарилл

Любезных гномов замучают

И будут протяжно орать

Песни свои дурацкие

Про сраную долю эльфийскую

Про глупого Моргота старого

И про кручину нездешнюю

Моргот услыхав эти песенки

О смысле жизни задумавшись

Будет глаза выкорябывать

Из хари своей дюже гадостной

А после Ниэнну слезливую

Достанет он из-за пазухи

И будут обнявшись рыдать они

Над сраною долей эльфийскою

Илриниснэй Лэйвлан

ВЕСЬМА ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

ЯВЛЯЮЩАЯ СОБОЙ НАПУТСТВИЕ ПОЭТАМ МАЛЫМ

О РОЛИ ВЕЛИКОЙ ПОЭЗИИ

В ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА СОВРЕМЕННОГО

Пролог.

Я отелился петухом.

Его я положил на лавку.

И, положив на лавку травку,

(Поскольку горд был петухом)

Пошел с докладом я в Местком,

Чтоб дали к премии надбавку.

Я отелился петухом;

Пришел домой и лег на лавку.

...

- Как написал я триолет,

Так сразу съел тарелку супа.

А вот мой друг, Аркадий Суппорт,

(Дурак, каких не видел свет)

Не смог так мило написать,

Ему на триолет нассать!

А пишет он, не видя света,

Свои дурацкие сонеты.

Не правда ль, бейби, триоилет

Гораздо круче, чем сонет?!

- Послухай, граф,хоть ты и дурень,

Но, все же - будь благоразумен.

Ты думал, если я еврей,

Так сразу - нехристь и злодей?

О да, мон шер, ты просто пидер,

И не владеешь ты стихом.

Да подтвердит любой Местком

Ты спер мой серосиний свитер!

А посему любой сонет

Всегда клевее триолета!

- Увы, был друг; теперь он спятил!

Конечно, и на Солнце пятен

Гораздо больше, чем могли б

Мы это сразу обнаружить...

Но Вы испортили мой ужин!

Кошмар безудержных обид

На Вас, мой друг, о нет, не спорьте,

Ведь мы в искусстве, а не в спорте,

Ведь скажет всякий, что "сонеты"

Всегда рифмуются с "клозеты".

Другое дело - триолет...

У Вас стыда, Аркадий, нет!

- Послушай ты, графнуля вшивый,

Коль ты Петрарку не читал,

И не вкушал плодов Шекспира

И Бальмонта почти не знал

Пусть так. О, как же я страдаю!

Тебя я, мразь, разубеждаю!