Стих и проза в культуре Серебряного века

Не нашел я дороги,
И в дремучем лесу
Все былые тревоги
Осторожно несу.

Все мечты успокоя,

Беспечален и нем,
Я заснувшего зоя
Не тревожу ничем.

Избавление чую,

Но путей не ищу, —
Ни о чем не тоскую,
Ни на что не ропщу.

1896

Но чаще Сологуб обращается к сверхдлинным размерам, обычно – цезурированным; вот пример тоже достаточно раритетного в русской традиции восьмистопного хорея:

В этот час, когда грохочет в темном небе грозный гром,
В этот час, когда в основах сотрясается наш дом,
В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь,
И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь,
В этот час стремите выше, выше гордые сердца, —
Наслаждается победой только верный до конца,
Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор,
Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.

1915

Более распространен шестистопный дактиль, нередко ошибочно отождествляемый с гексаметром; Сологуб и здесь выбирает выразительный вариант с графическим подчеркиванием цезуры путем выделения полустрок (тоже достаточно редкий прием):

Сад чародейных прохлад
ароматами сладкими дышит.
Звонко смеется фонтан,
и серебряный веер колышет.
Зыблется тихо гамак,
призакрытый отрадною тенью.
Дева, качаясь, лежит,
убаюкана счастьем и ленью.

Прутья решетки стальной

над кремнистой дорогою блещут.
Пыльные вихри встают
и полуденной злобой трепещут.
К прочной решетке прильнул
и задумался юноша кроткий.
Грустен и труден твой путь
перед сомкнутой крепко решеткой.

1894

Использует поэт и нетривиальные игры с цезурами, ведущие в некоторых случаях, как мы видели выше, к появлению переходных форм. Прибегает поэт также к двойной и даже тройной цезуре – вещь вообще до рубежа веков небывалая в русской поэзии и обычно ассоциирующаяся с именем Игоря Северянина, а не Сологуба. Примеры стихотворения с двумя цезурами:

Молодая вдова о почившем не может, не хочет скорбеть.
Преждевременно дева всё знает, – и счастье ее не манит.
Содрогаясь от холода, клянчит старуха и прячет истертую медь.
Побледневший колодник сбежавший в лесу у ручья, отдыхая, лежит.

О любви вдохновенно поет на подмостках поблекший певец.

Величаво идет в равнодушной толпе молодая жена.
Что-то в воду упало, – бегут роковые обломки колец.
Одинокая спешная ночь и трудна, и больна.

Кто же ты, где же ты, чаровница моя?

И когда же я встречу тебя, о царица моя?

1894

Бесконечно длинный, ровный, тонкий, звонкий, весь из светлой стали,
Льется под колеса скучный путь рекою в дальние края,
И, качаясь томно, от надежды беглой до святой печали,
Уношусь безвольно, странник самовольный, и мечтаю я.

Поле зеленеет, ландыш дышит нежно, солнце светит ясно…

По лесным тропинкам в тишину и в тени хорошо б идти…
Тяжкие колеса громыхают мерно, но душа бесстрастна, —
Мудрости покорной на земле жестокой все равны пути.

1920

Пример восьмистопного ямба с тремя цезурами и регулярными наращениями слога на каждой из них – стихотворение 1916 г., в котором к тому же две первые строки отличаются по структуре от остальных: в первой «потерян» слог в начале последнего звена строки, во второй отсутствует третья цезура: