Стихея

– «Пока я мертва, и ты – не жилец…
Воскресну, тогда лишь проклятию конец!»

О, эти слова были сказаны в гневе,
Хотела б вернуть, я не стала бы мстить.
От злости гниет, разлагается чрево,
И мстителю жертву велит отпустить.

Все пошло не так, когда ее память заблокировали. Ноэль должен был появиться в этот мир очищенным от прошлых грехов. Вместо этого он продолжал страдать уже при жизни. Проклятье спадало с возвращением Стихеи. А Стихея вернулась лишь сейчас.

Элизабет нервно стучала пальцами по подоконнику. Она уже и забыла, когда выходила из дома в последний раз. И вся ее компания – бывшая лучшая подруга Ребекка, которая оказалась не просто ведьмой, а матерью самой Стихеи.

Элизабет до сих пор не могла понять, как это случилось. Но сейчас, когда принесли весть о смерти Ингрид, впервые промелькнула мысль, что все к лучшему. По крайней мере, она жива. А Ингрид – нет.

– Боюсь, это Несса, – заявила Мари.

Гостиная Элизабет становилась тесной, когда в нее набивалось столько народа. Ребекка, как обычно, утопала в кресле, Дейзи и Эллиот сидели на диване. На последнего без раздраженного вздоха не взглянешь. Лицо иссиня-черное, распухшее, словно его покусал рой пчел. О былой красоте и говорить нечего. Лишь стильная прическа и остались.

Мари, как и Элизабет, предпочитала стоять. Периодически она пыталась протоптать ковер возле кофейного столика. Ее нервные метания раздражали еще сильнее, чем вид избитого Эллиота.

– Если это Несса, тогда не понимаю, почему ты ее не убила? – Элизабет присела на край подоконника и скрестила руки на груди.

– Потому что я не убийца? – Мари бросила пронзительный взгляд на Элизабет, и она отвернулась к окну, прежде чем ее прошибет волна липкого страха. – Потому что каждый заслуживает шанса на прощение. К сожалению, я поняла это слишком поздно.

Я не говорю о прощении или мести, я говорю об устранении проблемы. Если бы не Несса, никто бы не надоумил Ребекку заблокировать твою память, и три невинных девочки, три студентки остались бы в живых. Чувствуешь связь? – Элизабет выдохнула и постаралась выбраться из шкуры преподавателя и говорить проще. – Ты ее отпустила. Несса убила Ингрид. При всем моем презрении к ней она не заслужила смерть. Она была тщеславна и амбициозна, она напоминала меня в молодости. Но теперь она мертва, и ее сердце исчезло.

Мари молчала. Все в гостиной молчали, переваривая слова Элизабет.

– Мари не виновата, – наконец вставил Эллиот. – Она не могла все предугадать.

– Но ведь она Стихея, а мы – неразумные дети, по сравнению с ней. Разве не так вы считаете, мисс Мария Ребекка Бэсфорд? – Элизабет устало прижалась спиной к холодному окну и засунула руку в карман брюк. Нащупала маленькую баночку с целебной мазью и крепко сжала. Стало спокойнее.

– Да, это моя ответственность, – согласилась Мари. – И я пыталась отыскать Нессу, но… не чувствую ее больше.

– Возможно, она провела обряд сокрытия. Принесла человеческую жертву в полночь, – прошептала Ребекка.

Дейзи поежилась после ее слов:

– Когда слышишь такое, как-то не хочется становиться ведьмой.

– Ты уже ведьма, – возразила Мари, – но нам нужны еще.

– Ведьмы? Зачем? – Элизабет напряглась. – Мне и вас хватает.

– Больше ведьм, больше хардкора, – мрачно пошутил Эллиот.

– Думаю, тебе хватит. – Дейзи закатила глаза.

Мари даже позволила себе улыбку, глядя на брата с сестрой. Все-таки есть в ней что-то и человеческое, а не только эта ведьминская отстраненность.

Рядом на подоконнике завибрировал мобильный. Элизабет разблокировала экран и бегло прочитала сообщение. А затем истерично расхохоталась, от чего стало не по себе даже ей самой.

– Что случилось? – Ребекка оглянулась на нее и озабоченно сдвинула брови.

– Они не осмелились позвонить. Им стыдно, – фыркнула Элизабет. – Просят вернуться к обязанностям вице-канцлера и вновь возглавить Вэйландское Общество. Впрочем, юридически ничего не успело измениться, но… ведут себя, словно это игрушки.

– Соглашайся, – кивнула Мари. – Нам нужен свой человек.

– В университет вернусь, но не в «Кровь и пламя». После того, что ты рассказала нам о Люциусе Берггольце, я поняла, что не о том он мечтал. Он собрал людей в надежде защищать мир, но их жадность до крови и денег погребла под собой идеалы моего предка. – Элизабет достала белую баночку и положила на ладонь. – Вот его наследие – мазь из праха возлюбленной. Жалкие остатки, которые мои предшественники чудом не истратили.

– Крем от морщин? – улыбнулся Эллиот и тут же поморщился. Треснувшая губа болела.

– Ха-ха, куда же мы без твоего прославленного юмора, – съязвила Элизабет и спрятала баночку обратно в карман.

– Никуда, я – обаяшка. – И он снова ойкнул.

Мари подошла к Эллиоту и положила руку на его плечо, словно хотела забрать боль себе. Он запрокинул голову и с щенячьей улыбкой посмотрел ей прямо в глаза. Долго, не таясь.