Стихи

Такой туман без края над полями,
Что можно заблудиться, запропасть.
Шершавый иней пойман тополями
На листья, не успевшие опасть.

Я плохо прежде понимал все это,

Я даром эту благодать имел
Туманы предосеннего рассвета,
Земной покой на тридевять земель.

Я думал, что не может быть иначе,

Иной представить землю я не мог,
Когда над тихой сестрорецкой дачей
В туман вплетался утренний дымок,

И волны пену на берег кидали,

И с грохотом обрушивались близ
Угластых скал. И в утренние дали
Седые чайки между волн неслись

И, возвращаясь, свежесть приносили

В туманный, сонный, влажный Ленинград.
И не было земной осенней силе
Конца и края, смерти и преград.

К нам нелегко приходит пониманье,

Но эту красоту поймешь вдвойне,
Когда пройдешь в пороховом тумане
Полями в пепле, в свисте и огне.

И станет ясно, что просторы эти

До гроба в плоть и кровь твою вошли,
И ничего прекрасней нет на свете
Рассвета отвоеванной земли.

Вечер лирики. Москва, «Искусство», 1965.

ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ…

И обращается он к милой:
— Люби меня за то, что силой
И красотой не обделен.
Не обделен, не обездолен,
В поступках — тверд, а в чувствах — волен,
За то, что молод, но умен.

Люби меня за то хотя бы,

За что убогих любят бабы,
Всем сердцем, вопреки уму,
Люби меня за то хотя бы,
Что некрасивый я и слабый
И не пригодный ни к чему.

Русская советская поэзия 50-70х годов. Хрестоматия. Составитель И. И. Розанов. Минск, «Вышэйшая школа», 1982.

* * *

Человек живет на белом свете.
Где — не знаю. Суть совсем не в том.
Я — лежу в пристрелянном кювете,
Он — с мороза входит в теплый дом.

Человек живет на белом свете,

Он — в квартиру поднялся уже.
Я — лежу в пристрелянном кювете,
На перебомбленном рубеже.

Человек живет на белом свете

Он — в квартире зажигает свет
Я — лежу в пристрелянном кювете,
Я — вмерзаю в ледяной кювет.

Снег не тает. Губы, щеки, веки

Он засыпал. И велит дрожать…
С думой о далеком человеке
Легче до атаки мне лежать.

А потом подняться, разогнуться,

От кювета тело оторвать,
На ледовом поле не споткнуться
И пойти в атаку Воевать.

Я лежу в пристрелянном кювете.

Снег седой щетиной на скуле.
Где-то человек живет на свете
На моей красавице земле!

Знаю, знаю — распрямлюсь, да встану,

Да чрез гробовую полосу
К вражьему ощеренному стану
Смертную прохладу понесу.

Я лежу в пристрелянном кювете,

Я к земле сквозь тусклый лед приник…
Человек живет на белом свете
Мой далекий отсвет! Мой двойник!

Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е. Евтушенко. Минск-Москва, «Полифакт», 1995.

ЛАДОЖСКИЙ ЛЕД