Стихи

На небе выберу звезду.
Смотреть под ноги скулы сводит.
Я целый год чего-то жду,
А ничего не происходит.

Ни петь, ни плакать, ни кричать,

Ни Боже мой, ни в хлам напиться.
На всё наложена печать.
И ожиданье длится, длится…

И треплет время в бахрому,

Как ветер флаги, там, снаружи.
Где я не нужен никому,
Где мне никто, увы, не нужен.

Неоконченное

Однажды вечером ты встретила меня,
И, Бог свидетель, мир не содрогнулся.
Спасибо за компанию, но всё же
Я снова здесь и вновь люблю жасмин.
И белый стих, как белой плоти запах,
Меня тревожит, может, не напрасно.
И самое — нелепица пророчеств —
Люби и ты какой-нибудь цветок.

Однажды вечером пустующий мотель

Покинут двое…

* * *

Сверху видно не дальше детства.
Снег почти покрывает страхи.
Фотографии лицедейство —
У меня девятнадцать твоих фотографий.
Куртуазных твоих тростинок
В обертонах трепетной лани.
Если это желаний снимок,
У меня девятнадцать таких желаний.
Девятнадцать фигур у меня для речи
И пунктир классической коды:
Снег, летящий который вечер
На озимые всходы.

* * *

И был последний лета день.
Печаль, как тень от козырька,
Мою небритую мордень
Облагородила слегка.
Глаза и мысль, с кровинкой гжель,
Плели верёвочку с плющом.
— Я не люблю тебя уже…
— Не любишь ты меня ещё…
Ещё врубил какой-то псих
Шансон на весь улус-берке.
И был последний лета штрих
Кофейным зёрнышком в руке.

* * *

Ты была такая голая,
Что пришлось и мне раздеться.
Я летел над Халхин-Голом.
Ты летела по соседству.
Потому, что мы — пилоты,
Было счастье нам без малого.
Было в нашем деле что-то,
Что-то было в нём Шагалово.
И была ещё страница,
Где всплыла одна история…
Всё, конечно, повторится.
Повторится всё, не более.

* * *

Это Нечто цепляет за Что-то.
Ничего непонятно — и пусть.
Это осени первая нота,
Это первая осени грусть.

Это птичий исход под сурдинку,

Одинокой до жути трубы.
Это рвутся дождём паутинки,
Это ниточки рвутся судьбы.

И деревьям в стыдливой расцветке

Облетать, оголяя вину.
Это ты ко мне тянешься веткой,
Это я к тебе ветви тяну.

* * *

Снега холсты пастозного,
Волжская магистраль.
Тенью Ивана Грозного
Астрахань брал февраль.
И далеко до Нижнего,
И до воды — земля:
Ты возлюбила ближнего
Ближе, увы, меня.
Впрочем, от века лирикам
Снится у той сосны,
Пальма одна из финика
Во глубине Апсны.
Что хорошо, наверное,
Вспомнить в конце зимы.
Вспомнить, что мы не первые,
Что не вторые мы.