Стихи

Люби дремуче, вечно,
противоречиво…
Буду эхом, вещью,
судомойкой, чтивом,

подушкой под локоть,
скамейкой в тени…
Захотел потрогать —
руку протяни!

Буду королевой —
ниже спину, раб!
Буду каравеллой:
в море! Убран трап…

Яблонькой-дичонком
с терпкостью ветвей…
Твоей девчонкой.
Женщиной твоей.

Усмехайся тонко,
защищайся стойко,
злись,
гордись,
глупи…

Люби меня только.
Только люби!

[41]

Не сегодня и не завтра…

Не сегодня и не завтра
и не послезавтра…
Это будет — вроде залпа,
коротко, внезапно.

Это головокруженье,
это вознесенье,
это — точно в центр мишени,
жгучее везенье.

Это будет ненадолго —
вспышка, всполох света.
Это будет, будет — только
надо верить в это.

Торопясь, скучая, плача,
помнить, что маячит,
жить, предчувствуя горячий,
сладкий миг удачи…

[42]

Был день прозрачен и просторен…

Был день прозрачен и просторен
и окроплен пыльцой зари,
как дом, что из стекла построен
с металлом синим изнутри.
Велик был неправдоподобно,
всем славен и ничем не плох!
Все проживалось в нем подробно:
и каждый шаг, и каждый вздох.
Блестели облака, как блюдца,
ласкало солнце и в тени,
и я жила — как слезы льются,
когда от радости они.

Красноречивая, немая,
земля была моя, моя!
И, ничего не понимая,
«За что?» — все спрашивала я.
За что такое настроенье,
за что минуты так легли —
в невероятность наслоенья
надежд, отваги и любви?
За что мне взгляд, что так коричнев
и зелен, как лесной ручей,
за что мне никаких количеств,
а только качества речей?

Всей неуверенностью женской
я вопрошала свет и тень:
каким трудом, какою жертвой
я заслужила этот день?
Спасибо всем минутам боли,
преодоленным вдалеке,
за это чудо голубое,
за это солнце на щеке,
за то, что горечью вчерашней
распорядилась, как хочу,
и что потом еще бесстрашней
за каждый праздник заплачу.

[43]

Отечество, работа и любовь…

Отечество, работа и любовь —
вот для чего и надобно родиться,
вот три сосны, в которых — заблудиться
и, отыскавшись, — заблудиться вновь.

[44]

Не оглядываюсь в прошлое…

Не оглядываюсь в прошлое
и не мучаю мечты.
Знаю я, что ты хорошая
и единственная ты.

Но не правило, не истина,
не разгадка и расчет,
а строка, что не написана,
что, как ток, в крови течет.

И поведанная вроде нам
до былиночки любой,
все же ты безмерна,
родина,—
как искусство и любовь.

Ни былыми рукопашными,—
память сердца теребя,—
ни засеянными пашнями
не ответишь на тебя.

Ни заздравными под горькую
в годовщины красных дат,
ни наивною подгонкою
под какой-нибудь стандарт.

Ты — к открытию открытие,
первозданная моя.
Ежедневное отплытие
в незнакомые моря.

Не готовое решение,
не остывшее литье,
а свержение,
свершение,
завершение мое.

[45]