Стихи

Я улетаю к небесам. 1972

НЕТ МУКИ ГОРЕСТНЕЙ И СЛАЩЕ...

Нет муки горестней и слаще,

Нет чище радости и страсти

Души порыв и взлет мечты,

И ощущенье высоты;

Призванья робкие признанья

В душе хоть горечь увяданья,

В смятении сумбурный ум,

И боль невысказанных дум.

Себе признаться не грешно -

Надеяться и ждать смешно. 1972

МИМО ПРОХОДЯТ ЛЮДИ...

Мимо проходят люди,

Чужие усталые лица.

Что-то завтра будет?

Ночью кошмар мне снится.

Мимо проходят чужие,

Бредут усталые странники,

А среди них родные

Идут, утонув в коноплянике.

Чужими стали родные,

Родными стали чужие;

Узы крови простые,

Узы духа иные.

Я болью души болею,

Я плача души не скрою;

По жизни бреду аллеи

Духовною сиротою. 1972

ПЛАЧ

Для чего же ты светило,

ах ты, солнце, солнышко,

я слезой горючей мыла

горе свое горюшко.

Ах ты, горе-горюшко,

в сердце нет заплаты,

обмануло морюшко и украло брата.

Претворилось в блюдечке

тихоньким и паинькой,

и не стало юного как-то вдруг,

случаянно.

Девочка-подросток я

взрослой стала рано.

В сердце в крови хлесткой

память бьется раной.

Я не могу не думать ни о чем

и просто слушать тиканье часов,

я не могу не строить города

воздушные, но нужные всегда.

Воздушные! Живите вы во мне

по осени, по лету, по весне. 1972

ТЫ ЗАБЫЛСЯ, УСНУЛ...

Ты забылся, уснул, головою поник,

так наверно должно было статься,

мне ж пчелой бы рукой

пышность платья гвоздик

все б ласкать да с тобой целоваться. 1972

РАБОТА

Работа хлопотливая,

и словно белка в ней

кружима и крутима я

колесиками дней.

Опять стеклянно-матовый

подарит ночь привет,

неся в подоле аленький,

младенческий рассвет.

Он застучит стозвон даря

и радость, и красу

и на поле, и в городе,

и в небе, и в лесу,

и я крылатой птицей

из теплого гнезда

лечу, чтоб песней влиться

в симфонию труда.

И улицы-дорожки,

и парков -- парики,

и временем скорежены

домишки-старики,

высоты монотонные стеклянные,

бетонные

летят они квадратами

и ленточной волной,

и сердце без остаточка

уж больше не со мной.

Оно в окошке светится

лик солнечный дразня,

и кружелихой вертится

в огромной чаше дня. 1972

РЕЗВИСЬ МАЛЫШ

Резвись малыш и ножками меси

Амброй младенчества пропитанный объем

Беззубым ртом высмеивай мессий,

Пытавшихся гадать, кем будет он потом.

Резвись малыш, пока еще в начале

Добро и зло, надежда и обман

И потому наивнейшим всезнанием

Царит твой высший человечий сан.

Резвись малыш, все будет много позже:

Желание все понять, желание все решить,

И ощущение, свойственное взрослым,

Незримого присутствия души.

Не плачь, малыш, я прошлое твое

Твоих наивных голубых рассветов,

Которые врываются в проем

И обещают солнечное лето. 1972

СНЕГ ПАДАЕТ И ПЛАВИТСЯ

Снег падает и плавится

в смятении и панике,

а в памяти есть памятка,

там снежность без подпалинки,

там снежность без подталинок,

без ссадин и без наледи,

и нежность полутайная, немеющая на людях,

а снег все с неба рушится,

и свет фонарных лунностей

из тьмы ныряет в лужицы,

где мрут снежинки юные. 1972

РАЗДУМИЙ ГРУСТНАЯ ГРЯДА

Раздумий грустная гряда

Опять сгустилась надо мною,

И гулкой отозвалась болью

Рубцом зажившая беда.

Откуда-то из немоты,

Из дремлющих предположений,

Ко мне приходит ощущенье

Незаземленной высоты.

Светлеет будничная даль,

В ее реальности привычной,

Возвышенной и необычной,

Любая кажется деталь,

Размерность граней и углов

Готовы жертвовать предметы,

Чтобы когда-нибудь воспета

Была б к пространству их любовь.

И хочет быть уверен глаз,

Что и его волшебный гений

Причастен к тайнам светотени,

Что и его над ними власть,

Что не наступит страшный миг,

Когда вместившийся в хрусталик,

Вдруг станет тусклым цвета стали

Угасший и затихший миг.

И яростный самообман

Зовет творить, дерзать и строить...

Раздумий грустная гряда

Опять сгустилась надо мною. 1972

НЕУЛОВИМАЯ МНЕ БЫ ТВОЕ ОПЕРЕНИЕ...

Неуловимая мне б твое оперение

Цвета далекой безоблачной выси,

Пошлы обновы, явись обновлением

В свободном парении духа и мысли.

Нематериальное дитя Метерлинка

Для человечества ты ватерлиния.

Сигнал! В бытовщину не погружаться,

Синяя птица высокого счастья

Неуловимая! Клювом синим

Тарань ненавистную тучу ненастья,

Не попадайся в сети насилия

Назло птицеловам, птица счастья.

Не для тебя золотые клети,

В блюдце вода и в пригоршне зерна,

Ты не для музейных и частных коллекций

Синяя птица высокого взлета. 1972

ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕЙ ВНУЧКЕ ДАШЕНЬКЕ

Что осень?

Кончен отдых летний,

И школьные грядут вопросы,

И небо, позабыв о лени,

Все сыплет водяное просо,

И листья желтые, как свечи,

И сморщенные, как старушки,

Шуршат о том, что все не вечно,

И растревоживают душу.

И гул далекой электрички,

Как звон церковный благолепен,

Зовет, заманивает, кличет

В лес, в храм осенний на молебен. 1992

О БОЖЕ МОЙ , КАК ЭТО ПРОСТО...

О боже мой, как это просто,

Один иль два глухих ударов,

Последний выдох впитан в воздух,

И чьей-то жизни вдруг не стало.

Не стало ожиданий чьих-то,

Надежд, усталости, волнений,

Затихли снегопады, ливни

В остановившемся движенье.

Два черных раскаленных солнца,

Желавшие все видеть сразу

Вдруг стали тусклыми и плоскими,

Два бывших человечьих глаза.

В бездонность названную прошлым

Вдруг опрокинулось пространство...

О боже мой, как это просто

Один иль два глухих удара. 1972

АХ , МИЛЫЙ МОЙ ВЕСЕННИЙ ГОРОД !

Ах, милый мой, весенний город!

Грязнуля в рыжих ручейках.