Стихи и поэмы

¹Зрини Илона — мать Ференца Ракоци II (1676—1735), борца за национальную независимость Венгрии, три года героически выдержала в Мункачской крепости осаду австрийских войск.

С гордо поднятою головою

Все шагает узник молодой,

В дальних далях что-то ищет взором,

И за взором он летит мечтой.

Это гость еще, должно быть, новый,

И душа его не сожжена.

Без боязни я взойду на плаху,

Но тюрьма... Ну нет, тюрьма страшна.

В каземате рядом — старый узник,

Он уже не ищет ничего,

Высохло и легким стало тело,

Цепи много тяжелей его.

Сломлен он тюрьмой, и, как могила,

Глубь пустых зрачков его темна.

Без боязни я взойду на плаху,

Но тюрьма... Ну нет, тюрьма страшна.

Юный узник, будет лес зеленым

В день, когда на волю выйдешь ты,

Но ты сам засыпан будешь снегом

Горестей своих и нищеты.

Старый узник, тяжкие оковы

Ты до вечного не сбросишь сна.

Без боязни я взойду на плаху,

Но тюрьма... Ну нет, тюрьма страшна.

Тихий стон из-под земли я слышу,

Он пронзил мне сердце, как кинжал.

Прочь отсюда! Я еще на воле,

Но уже почти безумным стал.

Черви там грызут и дух и тело...

Темная, сырая глубина...

Без боязни я взойду на плаху,

Но тюрьма... Ну нет, тюрьма страшна.

Мункач, 1847 г.

 

 

Я ВИЖУ ДИВНЫЕ ЦВЕТЫ ВОСТОКА...

Я вижу дивные цветы Востока —

Природы восхитительный гарем.

Как глаз, мигающий кому-то сбоку,

В разрывы туч мигает солнце всем.

Я вижу пальм таинственные чащи,

Где ветер еле слышно шелестит

И птицы голосят в листве дрожащей,

Иль это хор поющих звезд звенит?

С горы вдали я вижу остров синий,

Укачанный морскою синевой.

У нас здесь осень, там весна в долине

И журавли летят над головой.

Они летят в весну, и вслед за ними

Летят желанья прошлых дней моих,

И так как все сегодня достижимей,

Я там уже, я тех краев достиг.

Я вижу ночи лунные, как в сказке.

Жизнь спит, но мертвецы настороже:

Вон пляшут духи, задевая в пляске

За тополя на полевой меже.

Нам эти привиденья не враждебны.

Они в довольстве прожили свой век,

Сошли по лунной лестнице волшебной

И к милым в дом спустились на ночлег.

Они сошли возлюбленных проведать,

Чтоб поцелуй на них напечатлеть

И дать во сне блаженство им изведать,

Которое их ожидает впредь.

Я вижу то, что недоступно глазу

И что бывает ночью — дня ясней,

И эту тьму чудес я вижу сразу

В мечтательных глазах любви моей.

Сатмар, 1847 г.

 

 

ПОЭЗИЯ

Как ты унижена, поэзия святая!

Растоптано достоинство твое

Глупцами, что, стремясь тебя возвысить,

Безмерно унижают каждый раз!

Такие самозванные жрецы

Повсюду проповедовать берутся,

Что будто бы поэзия — чертог,

Парадный зал, великолепный терем,

Куда входить позволено лишь тем,

Кто разодет по моде и любезен...

О, замолчите! Правды ни на грош

Нет в проповеди вашей, лжепророки!

Поэзия не зал и не салон,

Где избранное общество расселось,

Как лук порей в салатнице... О нет!

Поэзия — такое это зданье,

Куда войти свободно могут все,

Кто хочет думать, чувствовать, молиться...

Что знаете о храме вы таком?

Поймите: это храм, в который можно

Войти в лаптях и даже босиком!

Сатмар, 1847 г.

 

 

ПРЕКРАСНОЕ ПИСЬМО

Милая, ты написала

Мне прекрасное письмо.

Это след ума немалый,

Прямодушие само.

Пишешь — я тебе дороже

С каждым часом, но, дружок,

Веришь ли, мороз по коже

Пробежал от этих строк.

Пролегла на лбу морщина,

И она как след ножа.

В этом ты, мой друг, повинна —

Я читал письмо, дрожа.

То письмо — как куст на грядке.

Под которым спит змея.

Не найду ее, но в пятки

Был тайком ужален я.

Объясни мне: неужели,

Друга за любовь казня,

С умыслом или без цели

Оскорбила ты меня?

И рукою той же самой

В сердце всажен мне кинжал,

От которой я бальзама

Исцеляющего ждал.

Звал тебя я, утопая,

Руку помощи подать.

Подошла ты, но не знаю, —

Чтоб спасти иль вглубь загнать?

Приходи, рассей сомненья,

Иль безумья не сдержу,

И себе о скал каменья

Голову я размозжу.

Сатмар, 1847 г.

 

 

ВИДАЛ ЛИ КТО...

Видал ли кто на свете

Такого великана?

Я на коленях небо

Держу — и не устану.

Обвей рукой мне шею,

Мой светлый свод небесный,

И кругозор закрой мне

Своей красой прелестной!

Зачем грудная клетка

Заключена в границы?

В таком пространстве счастье

Не может уместиться.

Чтоб радость не давила,

Я часть ее истрачу:

От полноты восторга

Я, кажется, заплачу.

Я знал, что буду счастлив,

Что горе — гость минутный,

С которым я столкнулся

На станции попутной.

И вот печаль, прощаясь,

Снимается с привала,

А я не обращаю

Внимания нимало.

Еще не село солнце,

А соловей безумный

Уже защелкал где-то

Раскатисто и шумно.

Но соловей ли это?

Нет, это, без сомненья,

Звук наших поцелуев

Похож на птичье пенье.

Так тихий дождь весною

Живит земные соки,

Они покрыли градом

Мне губы, лоб и щеки.

Так тихий дождь весною,

Рождающий без счету

Моря цветов и всходов

В дни полевой работы.

Сатмар, 1847 г.

ЗА ГОРАМИ СИНИМИ...

За горами синими, в долине,

Жить ты будешь, милая, отныне,

Будешь жить под кровлею одною

С мужем, осчастливленным тобою.

Уведу тебя, мой друг, далеко,

Все к востоку поведу, к востоку,

Уведу в Эрдей  ¹тебя, в селенье,

В романтичное уединенье.

Дни счастливые пойдут за днями,

Ибо лишь природа будет с нами,

Славная, сверкающая вечно

И тобой любимая сердечно,