Стихи. Мелодии. Поэмы

Хитрая мышь

Этой ночью я, Су, на постели сидел
И услышал, как мышь заскреблась.
Стукнул я о постель — притаилась она,
Притаилась всего на мгновенье — и вновь
                                        за свое!
Приказал я слуге, чтобы свечку принес,
На порожнюю торбу мы бросили взгляд,
Потому что из торбы — «ао-ао, ся-ся» —
Доносились до слуха то шорох, то писк.
И тогда я сказал:
«О! Наверное, мышь в торбу влезла,
а выйти не может никак!»

Торбу мы приоткрыли, вгляделись, — увы,
Ничего не увидели в ней.
Но поближе свечу поднесли —
И узрели недвижную мышь.
Тут испуганно вскрикнул слуга:

«Только-только пищала —
И мгновенно подохла она?
А быть может, то вовсе не мышь,
А блуждающий призрак стонал?»

Вынул мышь он из торбы,
На пол бросил, — а мыши и нет!
Самый ловкий и тот
Не сумел бы поймать…

И со вздохом, я, Су, так сказал:
«Сколь хитра и ловка эта мышь!
Поняла ведь, что торба закрыта
И на волю проход не прогрызть,
И нарочно возилась, пищала,
Чтоб вниманье людское привлечь,
И прикинулась мертвой,
Чтоб от смерти спастись!»

Говорят, средь существ, населяющих мир,
Человек самый мудрый из всех.
Им Дракон был обуздан и Змей Водяной
                        побежден,
Человек оседлал Черепаху, на Цилиня
                        охотился он.
Десять тысяч существ служат только
                        ему — Господину всего!

И, однако, мы видели, как обманут он был
Этой мышкой, хотя и ничтожным
                        созданьем на вид,
Но зато обладающей прыткостью зайца
И гибкостью «девы, пропавшей из глаз»…
Удивляюсь, откуда такая премудрость
                        взялась у мышей?

Я сидел на постели, только делая вид,
                        что дремлю,
Сам жe думал над тем, как ответить
                        на этот вопрос.
Тут внезапно таинственный голос до слуха
                        дошел:
«Много книг вы читали, успели немало
                        постичь,
Все надеялись Путь отыскать, но Пути
                        не нашли!
Вам в себе мир существ не объять,
Потому что вы сами — одно среди этих
                        существ.
Между тем человек драгоценность
                        умышленно может разбить,
Но и вскрикнет порою,
Уронив и разбив незатейливый, грубый
                        сосуд.
На свирепого тигра он может напасть,
Но бледнеет при виде пчелы!
Вы же в юности сами писали об этом
                        трактат, —
Так неужто забыли его?»

Улыбаюсь я, голову низко склонив,
А потом поднимаюсь, прозрев,
И прошу, чтоб слуга тушь и кисть мне
                        принес,
И хочу записать, что случилось со мной…

Утес Яньюй