Стихи о любви

1947

Всё, что было в душе

Всё, что было в душе, всё как будто опять
                    потерялось,
И лежал я в траве, и печалью и скукой томим,
И прекрасное тело цветка надо мной
                    поднималось,
И кузнечик, как маленький сторож, стоял
                    перед ним.

И тогда я открыл свою книгу в большом
                    переплете,
Где на первой странице растения виден чертеж.
И черна и мертва, протянулась от книги
                    к природе
То ли правда цветка, то ли в нем заключенная
                     ложь.

И цветок с удивленьем смотрел на свое
                    отраженье
И как будто пытался чужую премудрость
                     понять.
Трепетало в листах непривычное мысли
                    движенье,
То усилие воли, которое не передать.

И кузнечик трубу свою поднял, и природа
                     внезапно проснулась,
И запела печальная тварь славословье уму,
И подобье цветка в старой книге моей
                    шевельнулось
Так, что сердце мое шевельнулось навстречу ему.

1936

Соловей

Уже умолкала лесная капелла.
Едва открывал свое горлышко чижик.
В коронке листов соловьиное тело
Одно, не смолкая, над миром звенело.

Чем больше я гнал вас, коварные страсти,
Тем меньше я мог насмехаться над вами.
В твоей ли, пичужка ничтожная, власти
Безмолвствовать в этом сияющем храме?

Косые лучи, ударяя в поверхность
Прохладных листов, улетали в пространство.
Чем больше тебя я испытывал, верность,
Тем меньше я верил в твое постоянство.

А ты, соловей, пригвожденный к искусству,
В свою Клеопатру влюбленный Антоний,
Как мог ты довериться, бешеный, чувству,
Как мог ты увлечься любовной погоней?

Зачем, покидая вечерние рощи,
Ты сердце мое разрываешь на части?
Я болен тобою, а было бы проще
Расстаться с тобою, уйти от напасти.

Уж так, видно, мир этот создан, чтоб звери,
Родители первых пустынных симфоний,
Твои восклицанья услышав в пещере,
Мычали и выли: «Антоний! Антоний!»

1939

Гроза

Содрогаясь от мук, пробежала над миром
                    зарница,
Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась
                    с травой.
Всё труднее дышать, в небе облачный вал
                    шевелится,
Низко стелется птица, пролетев над моей
                     головой.

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую
                     ночь вдохновенья,
Человеческий шорох травы, вещий холод
                    на темной руке,
Эту молнию мысли и медлительное появленье
Первых дальних громов – первых слов
                    на родном языке.

Так из темной воды появляется в мир
                    светлоокая дева,
И стекает по телу, замирая в восторге, вода,
Травы падают в обморок, и направо бегут
                    и налево
Увидавшие небо стада.

А она над водой, над просторами круга земного,
Удивленная, смотрит в дивном блеске своей
                     наготы.
И, играя громами, в белом облаке катится слово,
И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.

1946

Ночь в Пасанаури