Я трогал листы эвкалиптаИ твердые перья агавы,Мне пели вечернюю песнюАджарии сладкие травы.Магнолия в белом убореСклоняла туманное тело,И синее-синее мореУ берега бешено пело.Но в яростном блеске природыМне снились московские рощи,Где синее небо бледнее,Растенья скромнее и проще.Где нежная иволга стонетНад светлым видением луга,Где взоры печальные клонитМоя дорогая подруга.И вздрогнуло сердце от боли,И светлые слезы печалиУпали на чаши растений,Где белые птицы кричали.А в небе, седые от пыли,Стояли камфарные лавры,И в бледные трубы трубили,И в медные били литавры.
1947
Жена
Откинув со лба шевелюру,Он хмуро сидит у окна.В зеленую рюмку микстуруЕму наливает жена.Как робко, как пристально-нежноБолезненный светится взгляд,Как эти кудряшки потешноНа тощей головке висят!С утра он всё пишет да пишет,В неведомый труд погружен.Она еле ходит, чуть дышит,Лишь только бы здравствовал он.А скрипнет под ней половица,Он брови взметнет, – и тотчасГотова она провалитьсяОт взгляда пронзительных глаз.Так кто же ты, гений вселенной?Подумай: ни Гете, ни ДантНе знали любви столь смиренной,Столь трепетной веры в талант.О чем ты скребешь на бумаге?Зачем ты так вечно сердит?Что ищешь, копаясь во мракеСвоих неудач и обид?Но коль ты хлопочешь на делеО благе, о счастье людей,Как мог ты не видеть доселеСокровища жизни своей?
1948
Оттепель
Оттепель после метели.Только утихла пурга,Разом сугробы оселиИ потемнели снега.В клочьях разорванной тучиБлещет осколок луны.Сосен тяжелые сучьяМокрого снега полны.Падают, плавятся, льютсяЛьдинки, втыкаясь в сугроб.Лужи, как тонкие блюдца,Светятся около троп.Пусть молчаливой дремотойБелые дышат поля,Неизмеримой работойЗанята снова земля.Скоро проснутся деревья,Скоро, построившись в ряд,Птиц перелетных кочевьяВ трубы весны затрубят.