Стихи от балерины, или Танцы на бумаге. Для взрослых. Часть 2

Мы тоже кое в чем разбираемся. Растаять от весеннего тепла может даже снежная баба. А русская женщина, как русская печь: если хорошо разогреть, будет долго отдавать тепло. Мужчина — совсем другое дело. Со времен глубокой древности он все время думает о сексе. Но у современных мужчин, увы, эти мысли нередко… расходятся с делом. Оставим их в покое. Поищем других. Каких? Сейчас узнаете. У них в этом плане — полный порядок.

Из рубрики «Виртуозные „танцоры“ Франции». Александр Дюма, Огюст Ренуар, Ги де Мопассан

Свои «танцы» я продолжу с самыми любимыми партнерами. Поскольку родина канкана — Франция, то и партнерами будут французы. И какие! Это Дюма, Ренуар и Мопассан. Без них понять Францию невозможно. Они — ее душа, любовь и гордость. Мои герои очень разные и в то же время чем-то незримо похожие. Ведь связаны они воедино золотой нитью французского шарма, магической силой обаяния и безудержного таланта. Танцевать с ними сплошное удовольствие. Все мы родом из детства, поэтому начнем с Александра Дюма.

(Одну минуточку, pardon! Сейчас пересчитаю свои алмазные подвески и поскорее надену подвязки. Куда-то запропастились… Ну привозил же мне их д’Артаньян! Черт побери…)

Всеми любимый Дюма любил путешествовать и объездил почти всю Россию. Он влюблялся в женщин и безрассудно тратил деньги. Однажды его пригласили на великосветский прием, а потом спросили, как он там провел время, Дюма ответил: «Если бы там не было меня, я бы очень скучал!» Да, соскучиться с ним было невозможно. В один из своих приездов в Санкт-Петербург (в 1858 году), будучи уже прославленным писателем, он влюбился в гувернантку-француженку (ностальгия заела) и промотал с ней все свои деньги.

Этикет диктовал «литературному Петербургу» свои правила поведения. Редактор журнала «Современник» (им тогда был господин Панаев) обязан был пригласить знаменитого Дюма в гости. Жена Панаева, Авдотья Яковлевна, размышляя о том, где лучше устроить прием — в петербургской квартире или на даче, пришла к выводу, что лучше на даче, хотя и более хлопотно (дача Панаевых находилась в Ораниенбауме). С широтой и размахом русской души она готовилась к приему, рассчитывая, что займет он каких-нибудь пару часов…

Как развивались события дальше, вы сейчас узнаете.

Из воспоминаний А. Я. Панаевой

В гостях в России был француз —
Европы гордость, тонкий вкус…
В каком году, я в точности не знаю,
Был приглашен на завтрак он к Панаеву.
Авдотья не успела отдышаться,
Прислугу отругать и модно причесаться,
Как вдруг — карета! «Мама! Ма…
Он едет! Это же Дюма!»
Роскошный завтрак тот
Расхвален был и съеден.
(Хозяин «Современник» издавал
И был — отнюдь! — не беден.)
Семейство вышло гостя провожать.
Как бы не так! Французов надо знать:
Он долго русской кухней восторгался
И на обед решительно остался.
А дальше… было еще хуже:
Подать себе велел он ужин.
Месье, pardon, был не дурак:
С недельку «завтракал» он так.
Но облегченный вздох
Семейства хор издал,
Час расставанья наконец настал!
Но вот спустя всего два дня —
Опять карета. «О, мaмa-а-а!
Он едет! Это же Дюма!»

С повторным визитом без гроша в кармане неотразимый и блистательный, но незваный, Дюма обрушился со словами: «Мечтаю вдоволь насытиться вашим радушием и гостеприимством».

C’est la vie (такова жизнь), bon sang (чёрт возьми)!

А теперь переходим к урокам французской живописи.

Дежавю (deja vu) с декольте всех времен и народов, или Эмоции натурщицы

Импрессионизм.

Огюст Ренуар. Портрет Жанны Самари

Юная француженка спросила маму: «что такое любовь?» «О, Жаннет, забудь это слово. Любовь русские придумали, чтобы денег не платить». Excusez-moi (извините) … Подозреваю, что именно такие слова говорила мадам Самари мадмуазель Жанне.

Я продолжаю работать над обнаженной натурой до тех пор, пока мне не захочется ущипнуть холст.

Огюст Ренуар