Стихи от балерины, или Танцы на бумаге. Для взрослых. Часть 2

Поговорим о Моцарте. После того как Пушкин опубликовал свои «Маленькие трагедии», все сразу поверили, что Моцарта отравил Сальери. Хотя на самом деле это не так. Пушкин, бесспорно, гений (свою трагедию, кстати сказать, он хотел назвать «Зависть»), но его фантазия на тему отравления не им придумана и имеет серьезные истоки. На слухи и сплетни европейского бомонда мы уповать не будем, а вот один факт приведу, он меня заинтересовал. В мае 1824 года итальянский поэт Калисто Басси появился в концертном зале, где исполнялась Девятая симфония Бетховена. Темпераментный итальянец посвятил Бетховену оду и изо всех сил старался произвести впечатление. Он раздавал публике свое поэтическое творение и сиял от счастья. В этой оде были строки, посвященные и Моцарту (про кубок с ядом). Какой «яд» имел в виду поэт, понять сложно. Но публика поняла однозначно: Моцарта отравили. И опять слово сильнее факта! А слово поэта тем более: эмоциональное воздействие сильнее рационального.

Подобная история происходит и с Роландом, героем средневекового европейского эпоса и многочисленных былин. Несмотря на то что биография Роланда весьма противоречива и череду вопросов вызывают его поступки (был наемником и убивал христиан), в сознании народа он герой, посвятивший свою жизнь королю и богу. Вероятно, один из эпизодов его патриотизма был настолько ярок, что затмил все остальные, наповал сразив воображение современников. Народ поверил всей душой без остатка, а со временем легенды героизма обрастали все новыми и новыми подробностями. Без былинных героев, как и без любви, жить невозможно.

Сегодня их нет, и зацепиться не за что. Слепили из того что было Бэтмена, Человека-паука, Женщину-кошку. Увы, эта тема меня не вдохновляет, и долго «мяукать» на этот счет я не собираюсь. А вот на защиту наших богатырей и наших героев встану стеной. И если мозоль на мизинце Ильи Муромца пока не ищут, то «дырку на колготках» героинь Великой Отечественной войны некоторые «патриоты» ищут с пристрастием. В покое не оставили даже Зою Космодемьянскую. И делают это громко, с топорной страстью, со слезами вдохновенного напряжения. Раскачивать лодку — занятие творческое. Что остается, если ничего больше не умеешь?! Но я не хочу, чтобы наши танцы были грустными. Простите, если меня заносит.

Ностальгия

«Умные не обижаются, а делают вывод», — мудро заметила Агата Кристи.

В эмиграции, по моим наблюдениям, уютно чувствует себя только третье поколение. Первые два — приспосабливаются. Я наблюдательная… Поменять свою жизнь не получится: получится поменять одни проблемы на другие.

Эмиграция — как клеймо на плече у миледи.
Там свободы от жизни прошедшей никто не нашел.
Грустно в спину мне смотрит Театр музыкальной комедии,
Где спектакль твой шел. Там спектакль твой шел…
Этот запах кулис, старой сцены дыханье,
Распахнулась она, чуть заметная дрожь…
Этот шаг в никуда и с самою собой расставанье,
Как клеймо на плече. И захочешь стереть — не сотрешь…

Поклон на бис (где нет кулис)

«Не бойтесь потерять тех, кто не боится потерять вас. Чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее дорога впереди». Это сказал Омар Хайям. Я же позволю себе добавить: прежде чем сжигать мосты, надо попробовать убрать с дороги старые грабли. Ну, сколько можно на них натыкаться?!

Нож в спину, а я не готова к удару.
Ты все рассчитал, не спеша все успел —
Кнут, пряник, цветы и любовь,
Что отравлена ядом и ложью,
В которой себя самого преуспев,
Укрылся надежно приветливым взглядом,
От шёпота глаз онемев…
Что делать? Побеждать природу?!
Страдая?! Справлюсь, не мечтай.
Осталось… обсудить погоду.
Как потеплеет — улетай…

Театральный чемодан в руках последней встречи, или Душевные терзания в паутине чувств

«В одном часе любви — целая жизнь». Оноре де Бальзак, заметьте, говорил о любви, а не о сексе. Кто забыл, напомню: это разные вещи.