Стихия страха (СИ)

Бессильное отчаяние и страх пятилетнего мальчишки... Ночное резкое пробуждение... Испуганное лицо отца, что прикладывает палец к губам и велит спрятаться на чердаке... И сидеть тихо, что бы ни случилось... Я слышу звуки короткой неравной схватки, звон клинков, потом крик матери, яростный рык отца, а следом тишина... Лишь приторно-сладкий запах свежей крови... вонь смерти и боли... Осознание, что родителей больше нет... Острое ощущение полного одиночества... Я не смог помешать... испугался... оказался слишком слабым...

- Хватит, хватит! - профессор оттолкнул от меня Луку и принялся хлопать меня по щекам. Воздуха не хватало, я задыхался, захлебываясь в собственном страхе... Подкашивались колени, острый запах крови до сих пор чудился в воздухе.

- Вы забудете свои страхи, а с ними уйдет и боль, - прошептал мне профессор на ухо, успокаивающе гладя меня по плечу. Я прикрыл глаза, на секунду поддавшись соблазну действительно забыть все: и ужас убийства родителей на моих глазах, и бессилие противостоять смерти, когда у меня на руках умирала несчастная роженица в Асаде, и собственную слабость, когда я не смог подарить смерть своему другу, который превратился в пускающего слюни идиота от опиума, и даже смерть предводителя мятежников, что мучил и пытал меня... Он был всего лишь затравленным безумцем, потерявшим из-за безжалостной болезни свою семью и нашедшим отраду в страшной мести тому, кого считал виноватым. Мести Единому... А я так и не смог отпустить ему грехи перед смертью, не смог уговорить его раскаяться... Его заблудшая душа тоже на моей совести...

- Тебе не будет больно, я буду с тобой ласков, - продолжал шептать профессор, прижимаясь ко мне все крепче и покрывая поцелуями шею.

Я прикрыл на секунду глаза, вдруг вспомнив Лидию с ее навязчивыми домогательствами, и расхохотался. Профессор отпрянул от меня, недоуменно заглянув в глаза.

- Что же вы все ко мне пристали!.. Мне вас жаль, профессор, - сквозь смех выдавил я. - Право, жаль. Вы даже не представляете...

Головорез Лидии наверняка находился где-то поблизости. Как скоро он сообщит своей хозяйке? А если сам решит сюда сунуться? Фарид с легкостью расправился с тремя подготовленными братьями, справится и с ним. Больше меня искать никто не будет. По крайней мере, сегодня. А Лидия в лучшем случае станет искать меня завтра. Или вообще не станет. Я могу тянуть время, но едва ли профессор будет вести со мной богословский диспут всю ночь. Значит... Смерти я не боялся, а вот страшной участи стать безвольной игрушкой без памяти... Я не хочу, не хочу забывать отца Георга, что заменил мне отца; Эмиля, что подарил дружбу и защиту; Софи, ставшую почти сестрой; своих побратимов, деливших со мной тяжесть войны... Да я даже Лидию не хочу забывать... Я представил, как она расстроится, что профессор отобрал у нее любимую игрушку. Хотя нет, Лидия скорее разозлится. Сердце мучительно дрогнуло при мысли о ней.

- Вы даже не представляете, насколько сильной может быть вера. И моя вера сильнее вашего безумия и похоти. У вас ничего не получится, я ничего не забуду. Вам придется меня убить. И мне вас жаль, потому что вы даже не понимаете, что творите зло... прикрываясь благими намерениями...

- Знаете, что здесь? - профессор взболтал содержимое кувшина и приоткрыл крышку. Мне в нос ударил острый запах алкоголя, пряных трав и... опиума... Я тяжело сглотнул. Хватит ли у меня мужества откусить себе язык, чтобы покончить с собой? "Господи, молю тебя о смерти, не дай свершиться безумию..."

- Вы выпьете все до остатка, а после... после станете послушным ребенком...

Профессор погладил меня по щеке.

- Выпейте сами, будьте хорошим мальчиком...

Глава 9. Хризокола

Пиона заступила мне дорогу, подперев руки в бока.

- Пошла вон, - процедила я.

Девушка упрямо мотнула головой.

- Госпожа, пожалуйста, выпейте молоко и ложитесь. Антон сказал никуда вас не пускать.

Я шагнула вперед, заломив ей руку за спину и отпихнув с дороги. Но открыв дверь, я столкнулась с братом. Он стоял и молча смотрел на меня взглядом, полным укора. Если бы у меня была совесть, я бы наверное провалилась сквозь землю. Но я лишь сделала виноватый вид и пробормотала:

- Мне действительно надо уйти, Антон. Я быстро вернусь. Честно.

- Вернись в кровать, - устало сказал он. - И выпей молоко.

Я тяжело вздохнула. Записка от Отшельника, принесенная посыльным, сообщала, что бродяжку видели на старом кладбище, на окраине города. Я никак не могла упустить такую возможность поймать мальчишку, поэтому обняла брата и сказала: