Стихийное бедствие

вспомнились ей вдруг строчки из ее девичьей заветной тетрадки. Кажется, их написал Шекспир, а может, кто-то другой не менее мудрый. Но ей очень хотелось, чтобы они оказались правдой. Ведь она не искала встречи с Костиным, не преследовала его, не изводила письмами… И судьба приготовила ей подарок.

Она вновь его встретила. И поняла с первого мгновения, что никогда не переставала его любить. Правда, в Ашкене Костин вел себя более чем сдержанно, но глаза… Глаза его выдавали. Он не сказал ни единого слова о своих чувствах, но сколько нежности было в его взгляде, когда он смотрел на нее или касался ее руки… Слишком много нежности. Но Анюта с большей готовностью прыгнула бы в яму со змеями, чем первой призналась бы ему в любви. Возможно, потому, что слегка побаивалась его реакции на свои откровения. Ведь он был строг и требователен, окружающие с готовностью подчинялись ему, а она могла просто нафантазировать, сочинить красивую сказку.

Сколько раз она их сочиняла и сколько раз плакала от их печального финала. Такого в сказках не бывает.

Максим Богуш, с которым она некоторое время была в близких отношениях, но не испытывала такого восторга, как с Костиным, тоже поначалу казался ей принцем на белом коне. Но вскоре Анюта почувствовала и поняла, что конь его скачет в другом направлении, а она — всего лишь лекарство, вернее, гомеопатическое средство, с помощью которого он забывает о действительности.

Анюта расправила плечи, вдохнула полной грудью свежий воздух. Солнце припекало все сильнее, и грязный поток на дне расселины превратился в вязкий, вяло текущий ручей. Почему-то эти мысли совсем ее не огорчили. Возможно, потому, что она окончательно осознала, что любит? Или почувствовала каким-то, чуть ли не сверхъестественным образом, что впереди у нее третья встреча с Юрием Ивановичем? И если он не решится, она не постесняется и скажет сама, как болит и волнуется ее сердце, как стонет и бьется в груди, когда его нет рядом. О господи, она ничего не знает о его судьбе… Анюта перевела дыхание, стараясь скрыть от Джузеппе судорожный вздох, и посмотрела вперед уже более осмысленным взглядом.

Галина Ивановна скрылась из вида. Джузеппе весело улыбнулся и подмигнул Анюте.

— Кстати, она пошла совсем не туда, куда надо.

— То есть? — опешила Анюта.

— Она не захотела нас слушать. Так что пусть добирается как хочет. А мы пойдем левее. Там есть дорога, которая выходит как раз к хозяйственному двору турбазы, а это в двух шагах от домика Кузьмича. — Он внимательно посмотрел на девушку, отметил ее раскрасневшееся лицо и мягко добавил:

— Твой Костин, Анюта, упрямый человек. Если он поставил перед собой цель, то не допустит, чтобы его убили, иначе это помешает его планам. Он очень беспокоился о тебе, я же видел. Особенно когда началась война… Не знаю, о чем он думал чаще — о тебе или о своем задании. И я скажу тебе больше.

Его профессия несовместима с личными интересами. И если он почти в открытую их проявил, значит, пришла пора и для полковника Костина влюбиться по-настоящему. — Джузеппе потрепал ее по руке, и Анюта почувствовала дрожь его пальцев. — Он и сейчас думает о тебе и надеется, что ты не погибла.

И сделает все, чтобы тебя отыскать.

Анюта счастливо улыбнулась. Слова Джузеппе были для нее целительнее всяческих бальзамов и волшебных снадобий. Душа запела, а сердце затрепетало в предчувствии восторга от встречи с Юрием Ивановичем. Анюта ничего не сказала о своих мечтах Джузеппе, но походка ее стала увереннее. Она уже не карабкалась по камням, а легко перепрыгивала с одного на другой и, кажется, при этом напевала что-то.

И Джузеппе, наблюдая за этим неожиданным превращением усталого, безразличного существа в цветущую девушку, подумал, что обретенные надежды излечивают человека гораздо быстрее и успешнее, чем таблетки или даже инъекции.

Глава 27

Джузеппе оказался прав. Спустя полчаса они вышли на дорогу, по которой мог проехать даже грузовик, и вскоре увидели турбазу. Десятка два бунгало и несколько двухэтажных коттеджей расположились на огромной поляне, ограниченной с трех сторон подковой густого елового леса, а с четвертой — береговой линией. Высоко вздымались вверх скальные отроги.

По ним сбегали вниз снежники и ледники, которые сверкали на солнце, как драгоценные ожерелья на длинных шейках красавиц или диадемы в их роскошных волосах.

Вода подошла почти вплотную к первым домикам турбазы. Длинный причал и несколько больших спортивных лодок хорошо просматривались сверху, но они были полностью затоплены, и вряд ли Анюта и Джузеппе своими слабыми силами даже с помощью Кузьмича могли бы поднять их со дна.

— Да, — устало произнес Джузеппе, — видно, Кузьмич не ожидал, что вода поднимется так высоко, иначе оттащил бы лодки повыше.

— А может, его вовсе и нет на турбазе? — забеспокоилась Анюта. — Ты говорил, что у него есть катер или даже два. Но я не вижу ни одного.

— Катера могут находиться в эллинге, — с сомнением в голосе сказал Джузеппе, озираясь по сторонам, — или он отвел их в другое, безопасное место.