Стихотворения

Прелестная и резва Нина
Поссорилась с товарищем своим,
С Имером, и причина
Я думаю, была безвестна им самим:
Играя, побранились.
Но подозренье льзя на друга возыметь?
Быть может, Нину он заставил покраснеть?
Довольно, что они друг со́ другом чинились.
Представьте ж, каково
Быть вместе каждый день с знакомым человеком,
Быть в принуждении, считать упреком
Холодный взор его.
Коль тяжко то везде, тягчай стократно в поле,
Где заключается вселенная во двух.
И наконец пастух
Вещает ей: «Прости, я не могу снесть боле,
Чтоб Нина мучилась присутствием моим.
Имер тобою не терпим.
Имеру всё противно в этом доле,
В котором дышащу природы прелесть зрим,
Где более тобой природа украшалась
В Имеровых очах,
Когда пастушка не гнушалась
Забавы находить в Имеровых речах,
Во обхождении несмелом и слезах,
От коих дружба в нас росла, не погашалась.
Еще дыхание весны
Цветами сеет луг и воздух проницает
Своею сладостью; еще у сей волны
Тоскливый соловей согласно восклицает,
Но ненавистна мне природы красота,
Которая сии места
Присутством услаждать еще не отрицает,
Когда не чувствуешь ты больше ничего.
Пойдем, овечки, прочь от паства своего».
— «Изволь себе идти, куда тебе угодно, —
Вещает Нина вслед. — Ты чаял, верно, злой,
Ты чаял быть упрашиваем мной.
Пастушкам сожаленье сродно,
Но ты обманешься. Я здесь пасла с тобой, —
Зачем же без тебя пасти овец не можно?»
— «Ты можешь, верю я, — ответствует Имер, —
Но твой пример
Мое уж сердце ввек не переймет тревожно.
Всегда мечтатися мне будет счастье ложно,
Которо я вкушал,
Когда сидел с тобой у сей волны прозрачной,
Когда власы твои цветами украшал
И не видал в полях приходу ночи мрачной.
Тогда сей холм, сия долина
Казались мне жилищем всех отрад.
Переменилася теперь сия картина,
Я вижу в ней отверстый ад.
Я сени сей бегу, тебе котору строил,
Бегу источника, которого струи
Являют мне черты твои,
Бегу сей муравы, где сон меня покоил,
Как овцы вкруг тебя теснилися мои.
Я не хочу напоминаний
Благополучия, которое прошло.
Тесьму, которую из разноцветных тканей
Твое искусство соплело,
Снимаю с шляпы я. Вот эта роза ала,
Котору я неделю берегу.
Вот ленточка... Ее отдать я не могу:
Она власы твои прекрасны украшала,
Как я узрел тебя на этом берегу.
Со мной она пойдет во скорбно заточенье,
Свидетельница слез,
Которы извлечет противно разлученье.
Но что я вижу... Для небес...
Ты, Нина, слезы льешь, ты знаешь сожаленье.
Несчастный, что соделал я?
Тебе ли приключить дерзнул малейшу муку!
У ног твоих я жду, что будет часть моя».
— «Жестокий, — говорит пастушка, давши руку, —
Ты знал то наперед, что я прощу тебе.
Моей ты слабостью играешь,
Но так уж быть моей судьбе,
Что, прав иль виноват, ты мною обладаешь».

В любви всё водится: брань, мир, и брань опять,

И перемирия, и мрачны подозренья.
Терпенья никогда не надобно терять —
И сладостней еще по ссоре примиренья.1776