Стихотворения

В 1858 г. Добролюбов стал одним из редакторов «Современника». Редакционные дела, чтение и правка рукописей, беседы с авторами, объяснения с цензорами поглощали так много времени, что, по воспоминаниям А. Я. Панаевой, «Добролюбов мог приниматься за писание своих статей только вечером и часто засиживался за работой до четырех часов утра».

Добролюбов быстро рос, его критическое дарование созревало и крепло. Классические статьи Добролюбова — «Что такое обломовщина?», «Темное царство», «Когда же придет настоящий день», «Луч света в темном царстве» — написаны в 1859 и 1860 гг., т. е. когда их автору было двадцать три — двадцать четыре года.

Но постоянное переутомление надломило здоровье Добролюбова. Открылся туберкулез. К середине 1860 г. стала ясной необходимость принять спешные и решительные меры. Некрасов дал Добролюбову материальную возможность уехать за границу, где он прозел год — преимущественно в Италии. Работы он не оставил. Из-за границы Добролюбов прислал знаменитую статью «Луч света в темном царстве», много материалов для «Свистка», ряд статей об итальянских делах.

Добролюбов попал в Италию в пору расцвета итальянского освободительного движения, в пору объединения Италии. Ситуация была очень сложной. Только что закончилась война между конституционной Сардинией и абсолютистской Сицилией (Неаполитанским королевством). Сицилия была присоединена к итальянскому королевству, объединившемуся под властью сардинского короля. Сицилия была завоевана, в основном, добровольческими отрядами Гарибальди, к которые присоединились сицилийские крестьяне. В то же время движение сицилийских крестьян против помещиков жестоко подавлялось войсками сардинского короля. Добролюбов писал об итальянских делах и в публицистической прозе и в сатирических стихах. Он не только стремился внушить русским читателям сочувствие к объединению Италии и презрение к павшему сицилийскому самодержавию. Он стремился развенчать и либеральных вождей сардинского королевства, вызывавших восхищение русских либералов, противопоставляя им революционеров-республиканцев и подымающееся против угнетателей крестьянство.

В августе 1861 г. Добролюбов вернулся в Петербург и горячо принялся за работу. Пребывание за границей не дало существенных результатов, а по возвращении здоровье стало резко ухудшаться. Этому ухудшению содействовало душевное состояние. В начале 60-х годов кончился период правительственного либерализма, начались резкие проявления реакции. Добролюбов волновался и негодовал при известиях об арестах, о расстрелах крестьян, о цензурных стеснениях и преследованиях... 17 (29) ноября 1861 г. Добролюбова не стало.

3

Вероятно, многие современники с удивлением узнали после смерти Добролюбова, что суровый критик лирических поэтов был автором интимных лирических стихотворений, писавшихся для себя, без всякой мысли о печати.[2]

На протяжении короткой жизни, Добролюбова менялись мотивы и формы его поэтического творчества, но с детства и до смерти нет года, в который Добролюбов не писал бы стихов.[3] Это было потребностью, которую не могло уничтожить неверие в свое поэтическое дарованье.

Добролюбов — поэт школы Некрасова.

Некрасовский ритм, специфическая некрасовская интонация постоянно звучит в стихах Добролюбова. В них мы узнаем и антураж некрасовской лирики и ее типичные темы, и некрасовского лирического героя — интеллигентного городского пролетария, нервного, озлобленного, замученного рефлексией... И тем не менее — сильное влияние лоэзии Некрасова не делает стихи Добролюбова подражательными, «литературными», «не своими». Напротив, именно некрасовский художественный метод дал Добролюбову возможность полноценного выражения переживаний, не укладывавшихся в формы дворянской лирики.

Выражение строя мыслей и чувств революционного разночинца дает определенную физиономию добролюбовской лирике. Стихов социально нейтральных у него нет. У него есть стихотворение о пеньи соловья, но соловей в клетке — это образ рабства. У него есть «дорожная песня» о «лучине», но» лучина символизирует борьбу «просвещения» с «тьмою»:

Бог простит моей старушке:
Тьма по сердцу ей пришлась.

У него есть «Жалоба ребенка», но ребенок этот совсем не детским языком говорит о насилии общества над свободной природой личности:

Стариной освященный обычай,
Человека пристрастный закон,
Предписания модных приличий, —
Ими буду всю жизнь я стеснен.