Летом протёкшим, при всходе румяного солнца,Я удалился к холмам благодатным. СеленьеМирно, гляжу, почиваю над озером ясным.Дай, посещу рыбарей простодушных обитель!Вижу, пуста одинокая хижина. – «Где же,Жильцы этой хаты пустынной?» —Там, – отвечали мне, – там! – И рукой указалиПуть к светловодному озеру. Тихо спустилсяК берегу злачному я и узрел там Николая —Рыбаря мирного: в мокрой одежде у брегаПлот он сколачивал, тяжкие брёвна ворочал;Ветром власы его были размётаны; лёсы,Крючья и гибкие трости – орудия ловли —Возле покоились. Тут его юные чадаОдаль недвижно стояли и удили рыбу,Оком прилежным судя, в созерцаньи глубоком,Лёгкий, живой поплавок и движение зыби.Знал я их: все они в старое время, бывало,С высшим художеством знались, талантливы были,Ведали книжное дело и всякую мудрость, —Бросили всё – и забавы, и жизнь городскую,Утро и полдень и вечер проводят на ловле.Странное дело! – помыслил я – что за причина?Только помыслил – челнок, погляжу, уж, отчалил,Влажным лобзанием целуются с озеров вёсла:Сам я не ведаю, как в челноке очутился.Стали на якоре; дали мне уду; закинул:Бич власяной расхлестнул рябоватые струйки,Груз побежал в глубину, поплавок закачался,Словно малютка в люльке хрустальной; невольноЯ загляделся на влагу струистую: сверхуИскры, а глубже – так тёмно, таинственно, чудно,Точно, как в очи красавицы смотришь, и взоруВзором любви глубина отвечает, скрываяУды зубристое жало в загадочных персях.Вдруг – задрожала рука – поплавок окунулся,Стукнуло сердце и замерло… Выдернул: окунь!Бьётся, трепещет на верном крючке и, сверкая,Брызжет мне в лицо студёными перлами влаги.Снова закинул… Уж солнце давно закатилось,Лес потемнел, и затеплились божьи лампады —Звёзды небесные, – ловля ещё продолжалась.«Ваш я отныне, – сказал рыбакам я любезным, —Брошу неверную лиру и деву забуду —Петую мной чернокудрую светлую деву,Или – быть может… опять проглянула надежда!..Удой поймаю её вероломное сердце —Знаю: она их огня его бросила в воду.Ваш я отныне – смиренный сотрудник – ваш рыбарь».