Воротился боярин в Рязань, к князю Юрию,Доложил, что принял хан дары княженецкие,Что покончится якобы дело, как вздумано,А от князя поехал к княгине ЕвпраксииЗабавлять прибаутками, шутками, россказнями,Чтоб по муже не больно уж ей встосковалося.Говорит: «Князем Юрием ИнгоревичемК твоему княженецкому здравиюПослан я, чтобы вестью порадовать.Федор-князь у царя у Батыя — состольником.Пополам и веселье и бражничанье;Отклонил бог беду неминучую:Воевать нас татаре заклялисяИ уйдут все по слову князь Федора.А какие они безобразные!»И пошел, и пошел он балясничать,Да ведь как: что ни слово — присловие.Показались те речи княгине занятными,Учала она Нездилу спрашивать:«Что за люд такой, что за исчадие?Вместо дома телега… А женщиныС ними, что ли?.. Какие ж с обличия?»— «А такие, что смеху подобные,Из-за войлока выглянет — смуглая,Очи словно травинкой прорезаны;Брови черные; скулы навыпяте;Зубы дегтем уж, что ли, намазаны…»Балагурит он так, балагурит-то,А с самим собой думушку думает:«Вот постой, налетят, так узнаешь ты —Сколько жен по кибиткам их возитсяДа и как из намета-то ханскогоОтпускаются бабы — с рук на рукиХанским ближникам, ханским печальникам,А уж я за тебя, за голубушку,Отвалил бы казны не жалеючи…»