Стихотворения

Записка Уистлеру

Не улиц безобразный вой,

Не смерч, что для толпы буффонит,

Когда, как сор по мостовой,

Он шляпы сорванные гонит,

А вихрь, закутанный в муслин,

Плясунья, нимфа, чьи колени,

Развеивая желчный сплин,

Вздымают пену просветлений.

Насмешек, остроумья шквал,

По истинам избитым выстрел,

Он целый мир очаровал,

Он и тебя задел, Уистлер,

Как шуткой, колкой, но смешной,

Подолом юбки кружевной.

Романсы

I

Ни привычного причала

Ни плывущих лебедей

Где вода бы заключала

Отражения людей

До закатного виссона

Не дотянешься рукой

Медный отблеск полусонно

Догорает над рекой

Но отброшенным батистом

Промелькнули два крыла

Опереньем золотистым

Птица воду рассекла

Красотою обжигая

Ты в реке плыла нагая

II

Тишиной неудержим,

Голос, вверенный Надежде,

Показавшийся чужим

Небу и лесам и прежде

Не звучавший никогда, —

Грянул, тотчас умолкая,

И ни эха, ни следа,

Веришь, музыка такая

Только раз звучит для нас

В этой жизни, но откуда

Знает он, что мне сейчас

Так же больно, так же худо!

Где спастись душе певца,

Выплаканной до конца?

Романс (полковой)

Тихо сяду у камина

Из казарм придя домой

Славно полосы кармина

На мундир ложатся мой

Не безусым новобранцем

Встречу давнего врага

Отливает шомпол глянцем

Снежно-белы обшлага

Не грозит теперь никто нам

Так чего же я боюсь

Не с воинственным тевтоном

С почитателями бьюсь

Вновь они полезли рьяно

Надоедливей бурьяна

«Когда сгустилась тьма и тени наползали…»

Когда сгустилась тьма и тени наползали

Так угрожающе, что холод по спине,

Издряхшая Мечта нашла приют во мне

Из страха умереть в парадном этом зале.

Гирлянды гибнущих прославленных азалий —

Соблазн для королей! — змеятся по стене,

Надменные лжецы, в неправой вышине

Вы темной верою ослепшего связали.

Я вижу: там вдали от траурных ночей

Земля, обрушив сноп неузнанных лучей,

Сквозь Время движется в негаснущем убранстве,

И, соглядатаи космической игры,

Скользят в расширенно-зауженном пространстве

Вселенским гением зажженные миры.

«Звенящий зимний день, взломав безмолвье льда…»

Звенящий зимний день, взломав безмолвье льда,

Взмахнешь ли ты крылом, победно отметая

Забвенье озера, где цепенеет стая,

Видений, чей отлет сковали холода!

Та лебедь царственный остался навсегда,

Он помнит, как его манила даль пустая,

Но жизни не воспел в пустыне, где, не тая,

Тверда под инеем бесплодная вода.

Он шеей отряхнет искристый этот холод:

Грозящий смертью свод отвергнут и расколот,

Но не расколот лед, где перья пленены.

Отныне обречен сиять прозрачной льдиной,

Застыл, закутанный в презрительные сны

Изгнанник призрачный гордыни лебединой.

«В идоложертвенном ликующем костре…»

В идоложертвенном ликующем костре

Я так и не сгорел, о пурпур пенной крови,

Нелепый позумент на траурном покрове,

Почивший на моем покинутом одре!

Засмейся пепельной погасшей мишуре!

Но где пожар, где блеск, что факелов багровей?

С небес немая тень взирает, сдвинув брови,

И только локоны искрятся в серебре

Твои, всегда твои! от полночи безлунной,

Слепящие, как шлем воительницы юной,

Сокровищем богов они достались мне,

Когда на простыне, облита тусклым светом,

Ты, детски гордая, откинешься во сне,

И розы опадут победоносным цветом.

Сонет

(Вашей милой усопшей, ее друг...)

2 ноября 1877 года

«Зимой, когда леса безмолвны и пусты,

Ты пленник, ты грустишь обманутый судьбою:

На камне, что меня соединит с тобою,

Непринесенные не тяжелы цветы.

Без сна бегут часы, в старинном кресле ты

Не внемлешь тщетному полуночному бою.

Ты смотришь на огонь с печальной мольбою

И взглядом тень мою зовешь из темноты.

Кто Гостью ждет к себе в страдальческой разлуке,

Не должен забывать, как слабы эти руки,

Как трудно им поднять гранитную плиту,

Не отягчай ее ненужными цветами,

Лишь имя милое в ночную пустоту

Неслышно повторяй влюбленными устами».

Надгробье Эдгара По

Ты в самого себя преображен впервые!

Порог перешагнув, Поэт, занес ты меч

Над веком суетным, дерзнувшим пренебречь

Стихом, где голоса гремели гробовые.

Так ангел некогда, чтоб слышали живые,

Первоначальный смысл вложил в людскую речь,

Но злобных языков у гидры не отсечь:

«К святыне подмешал он смеси спиртовые!»

Боренье высших сил, враждебное земле,

О если наша мысль не высечет в скале

Слепящий барельеф Эдгаровой гробницы,

Пусть в землю втиснутым обломком катастроф

Теперь уже навек означатся границы

Для неминуемых кощунственных ветров!

Надгробье Шарля Бодлера

Захороненный храм где хлещет из дверей

Искрясь рубинами одна вода гнилая

Канава сточная охрипшего от лая

Анубиса чью пасть спалили до ноздрей

На газовый рожок у новых алтарей

Налипло все о чем молва судачит злая

Там щель распутную бессмертием пылая

Целует красный рот бессонных фонарей

Каким венкам каким безлиственным шпалерам

Дано благословить прославленный Бодлером

Ненужный монолит чью дрожь не утаят

Огни поддельных солнц у мраморного края

Присела Тень разлив заступнический яд

Его вдыхаем мы живя и умирая

Надгробье