Стихотворения и переводы

Известны слова Блока о том, что первым признаком истинного поэта является «чувство пути». Вс. Рождественский всегда был в движении, всегда искал — разочаровывался, падал, поднимался, но неизменно торил свою дорогу в сторону общего пути.

Сколько блуждал я в глухом бездорожье,
Сколько раз падал и снова вставал.

(«Мир мой — широко раскрытая книга…»)

«Я… всегда в тревоге и в движении. Я не могу унести свою душу в Музей»[17].

До и после выхода «Золотого веретена» Вс. Рождественский работает исключительно много и разнообразно. Неоценимую роль в становлении поэта сыграла работа в издательстве «Всемирная литература», куда его в качестве переводчика привлек Горький. По совместной работе в издательстве тесно сблизился Вс. Рождественский и с Блоком. Впрочем, этот период подробно описан им в «Страницах жизни», и потому останавливаться на нем детально нет смысла. Важно, пожалуй, лишь отметить, что, много занимаясь переводческой работой, Вс. Рождественский проявил себя на этом поприще выдающимся мастером. Значительным явлением стали его переводы стихов Теофиля Готье и Беранже. Богатство и своеобразие романтической палитры Готье передано им не только с большой точностью, но и с подлинным поэтическим воодушевлением, виртуозностью и изобретательностью. По-видимому, здесь сказалась и известная родственность поэзии Готье, кстати, высоко ценимого акмеистами, некоторым сторонам дарования самого переводчика. Что касается Беранже, то жизнерадостность, демократичность и песенность этого поэта также были дороги и близки солнечной и веселой музе Вс. Рождественского. Переводческая работа оказывала на Вс. Рождественского большое внутренне-эстетическое и иное воздействие. Он относился к этому делу исключительно серьезно и поистине вживался в душу переводимого им автора, отчасти изменяясь, обогащаясь вместе с ним. Собственная его душа не оставалась незатронутой, нейтральной и безучастной. Будучи вдохновенным переводчиком Мольера, Беранже, Готье, Гюго, Верхарна, Шиллера, Гете, он впоследствии доброжелательно и восторженно принял поэзию Абая, где ему оказались близки мотивы молодости, весны и дружбы, много переводил армянских поэтов, грузинских, украинских, белорусских, а также поэтов Эстонии и Латвии. Переводимый им мир был огромен и разнообразен. Для его оригинальной поэзии, в особенности в двадцатые и тридцатые годы, этот мир, тщательно освоенный, психологически и эстетически пережитый, имел огромное значение.

Но главное, конечно, заключалось в творческом осмыслении реального, окружающего мира. Как писал поэт: «…быть „мертвым“ в наше живое время я не хочу. Кроме того, у меня слишком много жадного интереса и прямого сочувствия ко всему, что строится кругом»[18].

Стихи, составившие книгу «Большая Медведица» (1926), свидетельствуют об упорной работе поэта по освоению действительности. Он искренне стремится вжиться в нее, услышать и понять ее живые голоса и звуки, смысл ее практических дел, ее трудностей и побед. «„Большая Медведица“, — справедливо писал один из исследователей творчества Вс. Рождественского — это первый отклик поэта на тревоги своего века, но именно первый отклик, во многом противоречивый и не всегда достигающий цели» [19].

Однако для уяснения характера творческого пути нам важны прежде всего те моменты и произведения, где такая цель достигалась. В этом отношении нельзя не согласиться с И. Васильевой, автором обстоятельной монографии о Вс. Рождественском, что к середине двадцатых годов связь его поэзии «с живой жизнью, с современностью становится более ощутимой», его лирика «все чаще насыщается публицистическим, остросовременным содержанием, героическими темами и мотивами»[20].

Исследователи справедливо связывают искания Вс. Рождественского со сходными устремлениями Н. Тихонова, Э. Багрицкого, Н. Асеева. Идут сложные и напряженные поиски героя, делаются попытки испытать поэтическое слово на прочность, убедиться в его способности художественно освоить сложнейшую и противоречивую действительность двадцатых годов — с их острыми классовыми схватками, нэпом и первыми ощутимыми победами социализма в человеческих отношениях.

В стихи, составившие книгу «Большая Медведица», входят совершенно новые для Вс. Рождественского темы — романтика Революции, труда, созидания, строительных буден.

В «Поэме дня» мы встречаем, например, такие строки:

Когда возводят дом высокий,
Сквозной, как радиолучи,
Спеши и ты в одном потоке
Нести на жгучем солнцепеке —
Простой, певучий и жестокий —
Всё выше, выше кирпичи.