Стихотворения и поэмы

В это же время Гафур Гулям, уже признанный поэт, становится одним из организаторов литературной жизни Советского Узбекистана. Он участвовал в работе I Съезда советских писателей в Москве, где встречался и беседовал с М. Горьким. В числе тех, кто руководит и направляет в республике литературный процесс, воспитывает смену старшим его участникам, Гафур Гулям остается до конца своих дней.

30-е годы были для него полны неустанной и разнообразной работой в различных жанрах литературного творчества. Оставаясь автором стихотворений и поэм, он все чаще обращается к прозе и драматургии; будучи по-прежнему активным в публицистике, значительно расширяет диапазон переводческой деятельности — переводит не только с русского и через русский, но также с языков братских народов. Как смолоду повелось, много ездит, все чаще — за пределы Узбекистана. Расширяется круг друзей, дома растет семья. В расцвете творческих сил и деятельности Гафур Гулям вместе с народом встретил войну.

Вместе с народом, разделяя с ним неимоверные тяготы — а в глубоком тылу их с избытком хватало на всех, — поэт прошел эти суровые и грозные годы, по своему обыкновению живо и горячо-откликаясь на события, в которых с наибольшей полнотой отразилось лицо эпохи, черты народного характера. Наделенный отзывчивой, сострадательною душой, Гафур Гулям всегда готов прийти на помощь людям даже малознакомым, нуждается ли человек в куске хлеба или в добром слове участия. Сотни свидетельств тому сберегает поныне память его современников. Весной 1942 года он в составе делегации тружеников Узбекистана приехал на фронт, где с чтением стихов выступал перед бойцами нередко прямо на передовой, в окопе или блиндаже. Военные впечатления, раздумья о судьбах большой Родины и ее разноплеменных сынов, сражающихся с врагом, обогатили творческую палитру узбекского поэта, усилили социальное, гражданское звучание его стихов.

В предпоследний год войны Гафур Гулям с семьей поселился в двухэтажном доме с просторным садом, что на улице Арпа-Пая — как раз там, где былой «старый» город соприкасался с «новым». В просторечии район этот до сего дня именуют по названию ворот в городской стене, давно уже срытой: Беш-Агач. Здесь-то и принимал поэт в последние два десятилетия жизни многочисленных гостей — не только из соседних кварталов и пригородных кишлаков, но теперь уже чуть ли не со всех концов света[1]. Рассказывают — а гулямовский «фольклор» богат и красочен — калитка в дом поэта всегда, для знакомых и незнакомых, оставалась незапертой. Подобно тому как была всегда открытой навстречу людям душа Гуляма, — черта, одна из доминирующих в его натуре:

Мой садик — ваш! Пусть только скрипнет дверца!
На грядках зелень мяты, кинзы, перца.
Вот свежая вода, вот полотенце,
а вот открытое вам настежь сердце!
И в сад, и в сердце вас пущу, друзья!

(«К нам приезжайте погостить, друзья!»)

Сам хозяин, однако, не засиживался дома; невзирая на возраст и слабеющее здоровье, в круг его поездок теперь включились не только Москва, Баку или Казань, но и Прага, Каир, Герат. Всюду — на трибуне ли международного форума борцов за мир, в заводском цеху, в беседе с дотошными репортерами с Запада — Гафур Гулям оставался «полпредом» поэзии родного Узбекистана, глашатаем культуры великой Советской страны. Поездки в пределах Союза и особенно за рубеж давали богатую пищу для размышлений на тему об интернациональной дружбе народов.

Гафур Гулям скончался 10 июля 1966 года, едва перешагнув свой шестидесятитрехлетний рубеж. Это были тяжелые дни — Ташкент все еще сотрясали толчки разразившегося весной землетрясения, ставшего бедствием для города и тысяч его жителей. Поэт, превозмогая уже подступавший роковой недуг, неустанно обращался к согражданам со словами ободрения. Не только со страниц газет или по радио — пешком ходил по разрушенному городу, приветливым словом поддерживая пострадавших друзей либо просто первых встречных. Многим помогли в эти горькие минуты теплое участие поэта, его несокрушимый оптимизм, его неиссякаемый — гулямовский — юмор.

…Таким и запомнили его сограждане. И таким он оживает перед читателем на страницах книг, которые сегодня трудно счесть и назвать, изданных в разных концах мира на десятках языков.

2

Жизнь поэта запечатлена в его творениях. Справедливо и обратное: все, что вышло из-под его пера, так или иначе порождено и продиктовано действительностью, участием поэта в жизни народа, своей эпохи.

Гафур Гулям — плоть от плоти трудовых слоев узбекского народа, каким этот народ был в период решающего перелома его жизненных судеб. Большой художник слова, наделенный прозорливостью и глубиной исторического мышления, он сумел увидеть и с громадной впечатляющею силой отобразить то, что было главным, характерным именно в этот период для народа, чье прошлое и настоящее он постиг в совершенстве.