И ты сменил лицо свое,Ковровый город у Куры,Пусть грохот звончатый ещеПоет с Давыдовой горы.Пусть Чацкий спит здесь мирным сномПошли романтики не те.Поправку вносит ЗаккрайкомК твоей восточной пестротеОднообразьем диаграммИ дробью Интернационала.Так. Был твой азиатский хламЗдесь в переделке небывалой.Сюда в октябрьский день,На славный праздник в гости,Из горских деревеньПриходят крестоносцы.У Дома ПрофсоюзовКольчугою блеснуть,Прославить аркебузомЗнамен багряных путь.По городу пройдя,Не замедляя шага,Республике ТрудаОни дают присягу.Но вместе с ними, рядом,Не выше их коленей,Идут в строю отрядыДругого поколенья.Одни под черной буркойИдут кичась оружьем,Но кожаные курткиОсанкой их не хуже.По тесным площадям,Где все дома в наклонку,Ребячий барабан,Стучи и цокай звонко!Распахнуты ворота,И песни все знакомы!Кому придет охотаСидеть сегодня дома?
Тревога
Восстанье! Вызваны полки.Набиты штыковым товаром,Уже гремят грузовикиПо Головинскому бульвару.Уже в мотоциклетный стук,В торопкий звон пустых трамваевВползло в настороженный слухЛихое имя — Челакаев.Уже винтовки на плечо —Подростки тянутся к райкому.Уже пикеты горячо —«Ваш пропуск» — требуют с знакомых.И франтство, белобрючный рой,Исчез, развеялся до драки.Как жизнь меняет цвет и строй,Так город надевает хаки.
Революцьонный трибунал
Революцьонный трибунал.Неразговорчивые судьи.Они шестую ночь без сна.И тенями проходят люди.Скрипит усталый письмовод,Но председатель свеж, как пуля.Сегодня он, Горелов Петр,У октября на карауле.Он холоден, спокоен с виду.Он видел смерть глаза в глаза.Не за свою он мстит обиду,Здесь думать о своем нельзя.<1924–1925>
2
Мост
Там, где железный мостЧерез канаву лег,Где электрических звездМногоэтажный лог, —Разостланы тряпки на голых камнях.На тряпках, на самом мосту,Нищенка-мать и ее дитяСидят и глядят в темноту.Мало воды под мостом, но,Тая и нарастая,Неисчерпаемой волнойЛьется толпа людская…Прохожий, пройди закутавшись в мех.Что же тебе за дело?Это нужда из всех прорехКажет синее тело.Ниже людей, на голых камняхВерноподданные Неудачи,Нищенка-мать и ее дитя, —Что они в городе значат?!Дитя! Ты не знаешь, что за тебяВедет человечество войны,Чтоб сделалась жесткая эта земляТебя, наконец, достойной.Обернутый в тряпки, прижатый к груди,Истории малое семя,Закинутый в ночь, — подожди, подожди:Работает старое Время!Ты сам динамитный патрон,Брошенный в черный город.Колеблются стены, и воздух зажжен,И молнией свод распорот!<1927>