Читаем Стихотворения и поэмы полностью

Стихотворения и поэмы

Сэр, этот город весь мне ненавистен!Но если есть главнейшая из истин,То есть и зло, какое я бы счелГлавнейшим, превосходнейшим из зол.Не стихоплетство, – хоть сия досадаСтрашней испанских шпаг, чумы и глада,Внезапней, чем зараза и любовь,И не отвяжется, пока всю кровьНе высосет, – но жертвы сей напастиБессильны, безоружны и отчастиДостойны сожаленья, а никакНе ненависти, аки лютый враг.Один (как вор за миг до приговораСпасает от петли соседа-вораПодсказкой «виселичного псалма»)Актеров кормит крохами ума,Сам издыхая с голоду, – так дышитОрганчик дряхлый с куклами на крыше.Другой на штурм сердец стихи ведет,Не ведая, что век давно не тот,Пращи и стрелы не пригодны боле,Точнее попадают в цель пистоли!Иной подачки ради в рифму льстит:Он попрошайка жалкий, не пиит.Иной кропает оттого, что модно;Не хуже прочих? – значит, превосходно!А тот, кто разума чужого плодПереварив прескверно, выдаетИзвергнутый им опус тошнотворныйЗа собственный товар? – он прав, бесспорно!Пусть вор украл из блюда моего,Но испражненья – целиком его.Он мной прощен; как, впрочем, и другие,Что превзошли божбою литургию,Обжорством – немцев, ленью – обезьян,Распутством – шлюх и пьянством – океан.И те, для чьих пороков небывалыхВ аду не хватит особливых залов,Столь во грехах они изощрены, —Пусть! в них самих есть кара их вины.Но Коский – вот кто гнев мой возмущает!Власть времени, что агнца превращаетВ барана, а невинный прыщик – в знакТой хвори, о которой знает всяк,Студента превратила в адвоката;И тот, кто рифмоплетом был когда-то,Став крючкотвором, возгордился так,Что даже волочиться стал, чудак,По-адвокатски: «Я вношу прошенье,Сударыня». – «Да, Коский». – «В продолженьеТрех лет я был влюблен; потерян счетМоим ходатайствам; но каждый годПереносилось дело…» – «Ну, так что же?» —«Пора де факто и де юре тожеЗаконно подтвердить мои праваИ возместить ущерб…» – Слова, слова,Поток судейской тарабарской дичи,Терзающие нежный слух девичий,Как варварская брань иль ветра войНад монастырской сломленной стеной!Я бы простил глупца и пустозвона,Но тот, кто выбрал поприще закона,Преследуя стяжательскую цель,Тот храм Фемиды превратил в бордель.Шурша бумагами, как юбкой шлюха,Он зубы заговаривает глухо,Темнит, – как вор, в темницу сев, темнит,Что, мол, за поручительство сидит;Просителя, что о своем хлопочет,Как королевский фаворит, морочит(Иль сам король); к барьеру напролом,Как бык, он лезет – лгать перед судом.Нет столько в королевской родословнойУблюдков, ни в истории церковной —Содомских пятен, сколько в нем живетЛжи и пронырства; в них его доход.Он оттягать себе намерен вскореВесь этот край от моря и до моря;Наследников беспечных мотовство —Источник адской радости его.Как смотрит бережливая кухарка,Чтоб не пропало даром и огарка,Мечтая лет за тридцать, может быть,На платье подвенечное скопить, —По крохам собирает он именье,Блюдя азарт картежный – и терпенье.На свитках, что свободно обовьютПолграфства (в наши дни за меньший трудОтцами Церкви славятся иные),Он лихо сочиняет закладные,Бумаги не жалея; так сперваЖелал бы Лютер сократить словаСвятых молитв, когда, послушный инок,По четкам он читал их без запинок,Но отменив монашескую блажь,Добавил Славу с Силой в Отче наш.Когда же он продажу совершает,То как бы по оплошке пропускаетНаследников, – так спорщик-богословВ упор не замечает в тексте слов,Чья суть, коль толковать ее неложно,Его резонам противоположна.Где рощи, одевавшие уделНаследственный? – Мошенник их надел.Где хлебосольство предков? Не годитсяУсадьбам ни по-нищенски поститься,Ни вакханальствовать: в большом домуБольшие гекатомбы – ни к чему;Всё – в меру. Но (увы!) мы ценим вродеДела благие, но они не в моде,Как бабушкин комод. Таков мой сказ:Его не подвести вам под Указ.

Перейти на страницу: