Стихотворения и поэмы

Ах, что за речка! Удираешь,
смеющаяся, от меня.
При всех изгибах не теряешь
ни трепетности, ни огня.

Легко проносишь перелески

по омутовой тишине.
На память щучьи переплески
раздариваешь быстрине.

Ах, что за речка! Что за чудо!

Кто выдумать такую смог?
Вся никуда, вся ниоткуда,
вся опрометью, наутек!

Шалишь попутно с ивняками,

покачиваешь камыши.
Наинежнейшими руками
обтачиваешь голыши.

И отражаешь человечка,

стоящего на берегу.
Ах, речка, речка…
Что за речка!
Нарадоваться не могу!

234. «Не пытайтесь, не уснете…»

Не пытайтесь, не уснете:
ночь исходит свистом —
на одной дрожащей ноте,
медленным и чистым.

Ах, с восторгами июня

никакого сладу! —
Будто девочки-шалуньи
по ночному саду

все ходили да шутили,

вздумали смеяться, —
по свистульке проглотили
и дышать боятся.

235. «Вспугнутый молчаньем соловьиным…»

Вспугнутый молчаньем соловьиным,
я очнулся, и очнулась ты.
Запах тишины по луговинам
пили, встав на цыпочки, цветы.

Брезжило ветвистое сознанье,

приходил в себя рассветный сад.
В замысле едином — вместе с нами —
мир лежал, раскрытый наугад.

Значит, я не только существую,

ты не только — капелька весны, —
в вечную поруку круговую
на мгновенье мы вовлечены.

236. «Медленных стад колыханье в июле…»

Медленных стад колыханье в июле.
Вольное лето — твое ли, мое ли?
Пчелы покинули душные ульи,
липы в звенящем весь день ореоле.

Во поле травы стоять не устали…

Молнии в лужах остыть не успели…
Мы еще небо до дна не испили…

237. Кранах

Не зная ни страха, ни гнева,
стоят, улыбаются нам —
лукавая девочка Ева,
доверчивый парень Адам.

От них еще скрыто, что будет

и райское древо, и змей,
и яблоко, что их разбудит, —
настолько всех яблок вкусней.

И первое в мире признанье,

любовь, и блаженство, и стыд,
и первое в мире изгнанье,
когда их Господь не простит.

И те — материнские муки,

и тот — земледельческий пот,
и дети, и внуки, и внуки,
и весь человеческий род.

Его плодоносное древо,

привитое к райским корням…
Какая ж ты умница, Ева!
Готовься к бессмертью, Адам!

238. Зрелость

Вот и август, и ночи хоть выколи глаз.
Только звездные ливни день ото дня злее.
На ненужных губах тишина запеклась.
Я один; наливаюсь молчаньем и зрею.

Я один; посредине вселенной стою,

сопричастно цветам, и деревьям, и звездам,
бессловесную душу уверив свою,
что как будто для этого только и создан.

А дозрею — сорвусь ли желанной звездой

или яблоком с трепетной ветки свиданья —
и меня словно не было…
   Воздух густой,
августовская полночь, восторг мирозданья.

239. К яблоку