Стихотворения и поэмы

Иной характер имеет поэма «Иван Болотников». В ней биография Болотникова и эпизоды из истории крестьянского восстания показаны особенно подробно. В результате поэма оказалась сильно перегруженной, растянутой. Яркие, сильные сцены и стихи (например, сцена в бане) нередко заглушаются многословием, вялыми, риторическими строками. Образ Болотникова, несмотря на обширность поэмы, все же остался недосказанным, романтически стилизованным.

Говоря о Каменском как о художнике слова, о его поэтической форме, Луначарский писал: «Он сильно влюблен в слово, в живое слово, звучащее и сверкающее красками, в забавное, острое слово. Каменскому в высокой степени свойственно свободное обращение со словом. Он не заглядывает ни в какие словари, как бы не сделать этимологической или синтаксической ошибки. Он не только верит в то, что в его уральском, камском нутре всегда лежит, словно залежи самоцветов и бурмистского зерна, неисчерпаемый запас подлинных, из почвы идущих слов, но он вообще не боится манипулировать со словом».[44]

За исключением нескольких стихотворений, явившихся данью «зауми» («Жонглер» и другие), Каменский в послеоктябрьский период своего творчества редко злоупотреблял неологизмами, характерными для его ранних произведений. Теперь он обращается к народному просторечию, прежде всего к местному уральскому говору, к его выразительной, порой грубой, лексике («Емельян Пугачев»),

Нередко стих Каменского переходит в раешник, народное балагурство, своеобразный сказ, прибауточный лубок: таким «сказом» говорит у Каменского Пугачев:

Казака
Ваньку Творогова
Жалуем в обер-камергеры.
Правда, Ваньке нету веры.
Ну, авось Иван мордаст
Пугачева не продаст.
Зато Ванька очень просто
Взял без боя три форпоста
И возьмет четвертый –
Обер тертый.

Иногда стих Каменского напоминает стих Маяковского (с таким же графическим расположением слов):

Слышь – барабан.
  Бьет по рабам:
      Смерть, смерть вам!
Слышь.
  Чуй.
    Идет.
      Тишь.

(«Емельян Пугачев»)

Но в отличие от Маяковского народно-сказовый и песенный строй у Каменского преобладает. Здесь сходство с Маяковским лишь во внешней графике стиха, в ориентации на звуковое начало, которое приобретает конструктивную функцию.

Н. Асеев, характеризуя особенности современного свободного стиха, писал: «Поэтическая деятельность В. Хлебникова, В. Маяковского, А. Крученых, Б. Пастернака, В. Каменского, Н. Асеева, а впоследствии и Ник. Тихонова в разной мере и разными путями преследовала одну и ту же главную цель расшатывания канонической строфы, перевода всего строя русского стиха из закостенелых ритмико-строфических границ в общий ритмический строй интонационной речи, главным связующим законом которой являлось ее звуковое строение в соответствии с тем смысловым и логическим силовым ударением, которое делило ее на фразы и периоды, в свою очередь определявшие строфику стиха».[45]

Каменский в разработку свободного стиха внес свою лепту. Его стихи ориентированы на произнесение, на эстраду, рассчитаны «для голоса». Выразительность интонации, то повышающейся до выкрика, то переходящей в песенный распев, не стеснена рамками метрики. Вместе с тем самый стих Каменского сплетается с песенными интонациями, со всей образной системой, метафорами, эпитетами фольклора:

Угощай, Казань,
Мужика-казака,
Тебя это дело касается:
Отворяй-ка ворота
  Подобру-поздорову,
  Покуда медведь
  Не сцарапал корову.
Ага! Бьешь набат!
  На тревогу!
Лезешь в ад.
  Не пускаешь к острогу.

(«Емельян Пугачев»)

7

26 марта 1933 года отмечалось 25-летие творческой деятельности Каменского. В большом зале Московской консерватории в этот день состоялся юбилейный вечер под председательством Луначарского, заместителями председателя юбилейной комиссии были В. И. Качалов и Л. В. Собинов. Вечер начался со «слова» о Каменском Луначарского. В пригласительном билете перечислены были участники вечера – поэты Н. Асеев, Э. Багрицкий, С. Кирсанов, Б. Пастернак, С. Третьяков и другие. В концерте приняли участие артисты А. В. Нежданова, А. Г. Коонен, М. П. Максакова, И. С. Козловский. 16 июля юбилейный вечер состоялся в Баку, а 5 августа – в Перми, на родине поэта. В честь юбиляра один из пароходов Камского пароходства назван был «Василий Каменский» и до самого года смерти писателя плавал по Каме.