Нет… Мне сегодня почему-то грустно.Ты помнишь, как хозяйка умерлаИ как в гробу лежала в платье бальном,Как амстердамские колоколаНад шествием звонили погребальным,И как она любила этот домС уютным садом, с тихим бельэтажем,Как в катафалке, под уздцы ведом,Шел черный конь, украшенный плюмажем,Как нищие за белым гробом шли,А в нем желтел ее невинный профиль,И как на Зюдерзее[22] кораблиПрощались с ней… Ты снова плачешь,Стоффельс?
Хендрике
Нет, сударь, нет!
Рембрандт
А всё же я сильней,Чем даже смерть!
Хендрике
Вы фантазер, мой барин.
Рембрандт
Моя палитра властвует над ней!Ей не свалить меня одним ударом!Я Саскию нанес на полотно,И пусть, сбирая урожай обильный,Смерть скосит десять поколений, ноОна, зубами лязгая бессильно,Не раз минует чистый образ тот,То полотно, что, как письмо в конверте,К потомкам отдаленнейшим дойдетИ тронет их. Да, я сильнее смерти!
Хендрике
Грешно так думать.
Рембрандт
(берет со стола раковину и подносит к уху Хендрике)
Вслушайся на миг,Как в этой раковине гул прибояЕще гремит, хотя прибой утих!..Опять ты плачешь, Стоффельс?Что с тобою?
Хендрике
Ах, у меня на сердце тяжело!
Рембрандт
Всё от «дурной приметы»? Ты всё та же!
Хендрике
Вас полюбив, я причинила злоПокойнице, и бог меня накажет.
Рембрандт
За что? Ты скрасила мое вдовство,Подруги лучше не могу желать я.Ты, чтоб не трогать скарба моего,Шла продавать свои чепцы и платья,Оберегала мой покой и честьИ Титусу за мать бывала часто.Я всем тебе обязан…
Хендрике
Барин, здесьПисьмо для вас принес недавно пасторИ строго-настрого велел мне, чтобВ приход явилась я на суд общины.
(Передает ему письмо.)
Вот вам письмо.
Рембрандт
Ах, снова этот поп!Так вот в чем горьких слез твоих причина!Сейчас посмотрим, что он пишет тут.