Стихотворения и поэмы

Прическу изменив, и средь хлопот домашних

Нашла досуг и для признаний тех всегдашних,

Что я в стихах пишу. Тебе б немного муки

То стоило: лишь час один терпенья, скуки,

Притворства полчаса, минуту лицемерья,

Что ты моим стихам внимаешь, я поверю.

И пусть твои глаза лгать будут, лицемерить,

Я буду в них добро читать и лжи их верить.

Тебе вручил бы я мою судьбу и долю,

К твоим ногам сложил свой разум, чувства, волю.

Воспоминанья все я скрыл бы, как в могиле,

Чтоб в чувствах мы всегда одною жизнью жили.

Тогда бы улеглось волненье дикой страсти,

Сейчас я, как ладья, в ее стихийной власти,

Она еще валы вздымает на просторе.

Поплыли б тихо мы с тобой в житейском море.

И если б снова рок волной грозил надменно,

Тебе бы все ж я пел, всплывая, как сирена.

[1825]

К Д. Д.

Моя баловница, отдавшись веселью,

Зальется, как птичка, серебряной трелью,

Как птичка, начнет щебетать-лепетать,

Так мило начнет лепетать-щебетать,

Что даже дыханьем боюсь я нарушить

Гармонию сладкую девственных слов,

И целые дни, и всю жизнь я готов

Красавицу слушать, и слушать, и слушать!

Когда ж живость речи ей глазки зажжет

И щеки сильнее румянить начнет,

Когда при улыбке, сквозь алые губы,

Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы,

О, в эти минуты я смело опять

Гляжуся ей в очи – и жду поцелуя,

И более слушать ее не хочу я,

А все – целовать, целовать, целовать!

Одесса, 1825

ДВА СЛОВА

Когда с тобой вдвоем сижу,

Могу ль вопросы задавать:

В глаза гляжу, уста слежу,

Хочу я мысли прочитать,

Пока в глазах не заблестели;

Хочу слова твои поймать,

Пока с губ алых не слетели.

И вовсе пояснять не надо,

Чего ждет слух и жаждут взгляды,

Оно не сложно и не ново,

О, милая, всего два слова:

"Люблю тебя!Люблю тебя!"

Когда продолжим жизнь на небе,

Будь воля властна там моя,

Всегда и всюду видеть мне бы

Запечатленными сто раз

В зрачках твоих прелестных глаз

Все те ж слова: "Люблю тебя!"

И слушать там хотел бы я

Одну лишь песню, чтоб с рассвета

До ночи ею упиваться:

"Люблю тебя! Люблю тебя!"

И чтоб звучала песня эта

В мильонах нежных вариаций!

[1825]

СОН

Меня оставить все ж тебе придется,

Но в этот час не обрекай на муки

И, если в сердце верность остается,

Не говори, прощаясь, о разлуке.

Пусть в эту ночь пред сумрачным рассветом

Блаженное мгновение промчится,

Когда ж настанет время разлучиться,

Вручи мне яд, прошу тебя об этом!

Уста к устам приблизятся, а веки,

Когда в них смерть заглянет, не сомкну я;

И так блаженно я усну навеки,

Твой видя взор, лицо твое целуя.

И сколько лет спать буду так – не знаю…

Когда ж велят с могилой распроститься.

Ты, об уснувшем друге вспоминая,

Сойдешь с небес, поможешь пробудиться!

И, ощущая вновь прикосновенье

Любимых рук, к груди твоей прильну я;

Проснусь, подумав, что дремал мгновенье,

Твой видя взор, лицо твое целуя!

Одесса, 1825

РАЗГОВОР

К чему слова! Зачем, моя отрада,

С тобою чувства разделить желая,

Души я прямо в душу не вливаю,

А на слова ей раздробиться надо?

Остынет слово,-выветриться может,

Покуда к слуху, к сердцу путь проложит!

Влюблен я, ах, влюблен! – твержу тебе я,

А ты грустишь, ты начала сердиться,

Что выразить я толком не умею

Своей любви, что не могу излиться,

Я – в летаргии; не хватает силы

Пошевелиться, избежать могилы.

Уста мои от слов пустых устали;

С твоими слить их я хочу. Хочу я,

Чтоб вместо слов звучать отныне стали

Биенье сердца, вздохи, поцелуи…

И так бы длилось до скончанья света,

И вслед за тем продолжилось бы это!

Одесса, 1825

ЧАС

Элегия

Час назад не спускала ты глаз с циферблата,

Подгоняла глазами ты стрелок движенье

И, сквозь шум городской, нетерпеньем объята,

Узнавала знакомых шагов приближенье.

О, единственный час! И мне вспомнить отрадно,

Что еще чье-то сердце ждало его жадно.

Этот час – моя пытка. Душою плененной

Я кружил вкруг него Иксион возрожденный.

Час настал – мне казалось, я ждал его вечно.

Час прошел – вспоминать я могу бесконечно.

Столько милых подробностей вновь оживало:

Как вошел, как беседа текла поначалу,

Как срывалось порою неловкое слово;

Вызвав ссору. Потом примирение снова.

Опечалюсь – причину в глазах прочитаешь,

Просьбы есть у меня – ты их предупреждаешь…

Есть еще одна – взглянешь, не смею открыться…

Лучше завтра… Иль вдруг начинаю сердиться

Улыбнешься, и я безоружен. Порою

Я прощенья прошу, преклонясь пред тобою.

Слово каждое, взгляда любого намеки,

Мимолетную ласку, надежды, упреки

Мелочь каждую в сердце моем сохраняю,

Вновь и вновь пред глазами ее вызываю,

Как скупец над казной, по червонцу добытой,

Смотрит, сохнет и не наглядится досыта.

Этот час меж былым и грядущим граница,

Им открыл и закончил я счастья страницы.

В серой мгле моей жизни, в сплетенье событий

Он блеснул золотою единственной нитью.

Шелкопрядом крылатым в ту нить я вцепился,

Вил и вил себе кокон и в нем затворился.

Солнце круг свой свершило в обычную пору.

Снова пробил тот час. Где теперь ее взоры?

И о чем ее мысли? Быть может, в ладонях,

Нежит руку чужую и голову клонит

На чужое плечо, и с горячим волненьем

Внемлет кто-то коварного сердца биеньям.

Если б громом меня на пороге сразило,

Разве это бы их хоть на миг разделило?

Одиночество! Я от твоей благостыни

Отвернулся в тот час, – так прими меня ныне!

Как ребенок, приманкой на миг соблазненный,