Стихотворения. Поэмы

Я и вправо и влево кинусь,
я и так, я и сяк, но, любя,
отмечая и плюс и минус,
не могу обойти тебя.

Ты приходишь, моя забота

примечательная, ко мне,
с Металлического завода,
что на Выборгской стороне.

Ты влетаешь сплошною бурею,

песня вкатывает, звеня,
восемнадцатилетней дурью
пахнет в комнате у меня.

От напасти такой помилуй —

что за девочка: бровь дугой,
руки — крюки,
   зовут Людмилой,
разумеется — дорогой.

Я от Волги свое до Волхова

по булыжникам на боку,
под налетами ветра колкого,
сердце волоком волоку.

Я любую повадку девичью

к своему притяну суду,
если надо, поставлю с мелочью
и с дешевкой в одном ряду.

Если девочка скажет:

   — Боренька,
обожаю тебя… (смешок)
и тебя умоляю — скоренько
сочини про меня стишок,
опиши молодую жизнь мою,
извиняюсь…
   Тогда, гляди,
откачу, околпачу, высмею,
разыграю на все лады.

Отметайся с возможной силой,

поживей шевели ногой…
Но не тот разговор с Людмилой,
тут совсем разговор другой…

Если снова

   лиловый, ровный,
ядовитый нахлынет мрак —
по Москве,
   Ленинграду
      огромной,
тяжкой бомбой бабахнет враг…

Примет бедная Белоруссия

стратегические бои…
Выйду я, а со мною русая
и товарищи все мои.

Снова панскую спесь павлинью

потревожим, сомнем, согнем,
на смертельную первую линию
встанем первые под огнем.

Так как молоды, будем здорово

задаваться, давить фасон,
с нами наших товарищей прорва,
парабеллум и смит-вессон.

Может быть,

   погуляю мало с ним, —
всем товарищам и тебе
я предсмертным
   хрипеньем жалостным
заявлю о своей судьбе.

Рухну наземь — и роща липовая

закачается, как кольцо…
И в последний,
   дрожа и всхлипывая,
погляжу на твое лицо.

<1931>

Письмо на тот свет

Вы ушли, как говорится,

в мир иной…

В. В. Маяковский

1

Локти в стороны, боком, натужась,
задыхаясь от гонора, вы
пробивались сквозь тихий ужас
бестолковой любви и жратвы.

Било горем, тоской глушило

и с годами несло на слом,
но под кожей крест-накрест жила
вас вязала морским узлом.

Люди падали наземь от хохота,

от метафор не в бровь, а в глаз,
и огромная желтая кофта —
ваше знамя — покрыла вас.

Сволочь разную гробивший заживо,

вы летели — ваш тяжек след,
но вначале для знамени вашего
вы не тот подобрали цвет.

После той смехотворной кофты

поднимаете к небу вы
знамя Нарвской заставы и Охты,
знамя Сормова и Москвы.

И, покрытая вашим голосом,

громыхая, дымя, пыля,
под заводами и под колосом
молодая встает земля.

2