Стихотворения. Поэмы

Пора! Ударил отправленье
Вокзал, огнями залитой.
И жизнь, что прожита с рожденья,
Уже как будто за чертой.

Я видел, может быть, полсвета

И вслед за веком жить спешил,
А между тем дороги этой
За столько лет не совершил;

Хотя своей считал дорогой

И про себя ее берег,
Как книгу, что прочесть до срока
Все собирался и не мог.

Мешало многое другое,

Что нынче в памяти у всех.
Мне нужен был запас покоя,
Чтоб ей отдаться без помех.

Но книги первую страницу

Я открываю в срок такой,
Когда покой, как говорится,
Опять уходит на покой…

Я еду. Малый дом со мною,

Что каждый в путь с собой берет.
А мир огромный за стеною,
Как за бортом вода, ревет.

Он над моей поет постелью

И по стеклу сечет крупой,
Дурной, безвременной метелью
Свистит и воет вразнобой.

Он полон сдавленной тревоги,

Беды, что очереди ждет.
Он здесь еще слышней, в дороге,
Лежащей прямо на восход…
Я еду. Спать бы на здоровье,

Но мне покамест не до сна:

Еще огнями Подмосковья
Снаружи ночь озарена.

Еще мне хватит этой полки,

Еще московских суток жаль.
Еще такая даль до Волги,
А там-то и начнется даль —
За той великой водной гранью.

И эта лестница из шпал,

Пройдя Заволжье,
Предуралье,
Взойдет отлого на Урал.
Урал, чьей выработки сталью
Звенит под нами магистраль.

А за Уралом —

Зауралье,
А там своя, иная даль.

А там Байкал, за тою далью, —

В полсуток обогнуть едва ль, —
А за Байкалом —
Забайкалье.

А там еще другая даль,

Что обернется далью новой.

А та, неведомая мне,

Еще с иной, большой, суровой,
Сомкнется и пройдет в окне…

А той порой, отменно точный,

Всего пути исполнив срок,
Придет состав дальневосточный
На Дальний, собственно, Восток;
Где перед станцией последней,
У пограничного столба,
Сдается мне, с земли соседней
Глухая слышится пальба…

Но я еще с Москвою вместе,

Еще во времени одном,

И, точно дома перед сном

Ее последних жду известий;
Она свой голос подает
И мне в моей дороге дальней.

А там из-за моря восход

Встает, как зарево, печальный.

И день войны, нещадный день,

Вступает в горы и долины,
Где городов и деревень
Дымятся вновь и вновь руины.

И длится вновь бессонный труд,

Страда защитников Кореи.
С утра усталые ревут
Береговые батареи…

Идут бои, горит земля.

Не нов, не нов жестокий опыт:
Он в эти горы и поля
Перенесен от стен Европы.

И вы, что горе привезли

На этот берег возрожденный,
От вашей собственной земли
Всем океаном отделенный, —
Хоть в цвет иной рядитесь вы,
Но ошибется мир едва ли:
Мы вас встречали у Москвы
И до Берлина провожали…

Народ — подвижник и герой —

Оружье зла оружьем встретил.
За грех войны — карал войной,
За смерть — печатью смерти метил.

В борьбе исполнен новых сил,

Он в годы грозных испытаний
Восток и Запад пробудил, —
И вот —
Полмира в нашем стане!

Что ж, или тот урок забыт

И вновь, под новым только флагом,
Живой душе война грозит,
Идет на мир знакомым шагом?

И, чуждый жизни, этот шаг,

Врываясь в речь ночных известий,
У человечества в ушах
Стоит, как явь и как предвестье.

С ним не забыться, не уснуть,

С ним не обвыкнуть и не сжиться.
Он — как земля во рву на грудь
Зарытым заживо ложится…

Дорога дальняя моя,

Окрестный мир страны обширной,
Родные русские поля,
В ночи мерцающие мирно, —

Не вам ли памятны года,

Когда по этой магистрали
Во тьме оттуда и туда
Составы без огней бежали;

Когда тянулись в глубь страны

По этой насыпи и рельсам
Заводы — беженцы войны —
И с ними люди — погорельцы;

Когда, стволы зениток ввысь

Подняв над «улицей зеленой»,
Безостановочно неслись
Туда, на запад, эшелоны.

И только, может, мельком взгляд

Тоски немой и бесконечной —
Из роты маршевой солдат
Кидал на санитарный встречный…

Та память вынесенных мук

Жива, притихшая, в народе,
Как рана, что нет-нет — и вдруг
Заговорит к дурной погоде.

Но, люди, счастье наше в том,

Что счастья мы хотим упорно,
Что на века свой строим дом,
Свой мир живой и рукотворный.

Он всех людских надежд оплот,

Он всем людским сердцам доступен.
Его ли смерти мы уступим?..

На Спасской башне полночь бьет…