Стихотворения. Поэмы

Пора!
Я словом этим начал
Мою дорожную тетрадь.
Теперь оно звучит иначе:
Пора и честь, пожалуй, знать.

Ах, эти длительные дали,

Дались они тебе спроста.
Читали — да. Но ждать устали:
Когда ж последняя верста.

А сколько дел, событий, судеб,

Людских печалей и побед
Вместилось в эти десять суток,
Что обратились в десять лет!

Все верно: в сроках не потрафил,

Но я прошу высокий суд
Учесть, что мне особый график
Составлен был на весь маршрут.

И что касается охвата

Всего, что в памяти любой, —
Суди по правде, как солдата,
Что честно долг исполнил свой.

Он воевал не славы ради.

Рубеж не взял? И сам живой?
Не представляй его к награде,
Но знай — ему и завтра в бой.

И что в пути минули сроки —

И в том вины особой нет.
Мои герои все в дороге,
Да ты и сам не домосед.

Ты сам, читатель, эти дали

В пути проверил и постиг.
В своем бывалом чемодане
Держа порой и мой дневник.

Душа моя принять готова

Другой взыскательный упрек.
Что ткань бедна: редка основа,
Неровен бедный мой уток;

Что, может быть, не ярки краски

И не заманчив общий тон;
Что ни завязки,
Ни развязки —
Ни по началу, ни потом…

Ах, сам любитель я, не скрою,

Чтоб с места ясен был вопрос —
С приезда главного героя
На новостройку иль в колхоз,
Где непорядков тьма и бездна,
Но прибыл с ним переворот,
И героиня в час приезда
Стоит случайно у ворот.

Он холост, или же в разводе,

Или с войны еще вдовец,
Или от злой жены беглец,
Иль академик-молодец,
И все, что надо, — на подходе,
Хоть не заглядывай в конец.

Но сам лишен я этой хватки:

И совесть есть, и лень, прости,
В таком развернутом порядке
Плетень художества плести.

А потому и в книге этой —

Признаться, правды не тая, —
Того-другого — званья нету,
Всего героев —
                    ты да я,
Да мы с тобой.

Так песня спелась.

Но, может, в ней отозвались
Хоть как-нибудь наш труд и мысль,
И наша молодость и зрелость,
И эта даль,
И эта близь?

Что горько мне, что тяжко было

И что внушало прибыль сил,
С чем жизнь справляться торопила, —
Я все сюда и заносил.

И неизменно в эту пору,

При всех изгибах бытия,
Я находил в тебе опору,
Мой друг и высший судия.

Я так обязан той подмоге

Великой — что там ни толкуй, —
Но и тебя не прочу в боги,
Лепить не буду новый культ.

Читатель, снизу или сверху

Ты за моей следишь строкой,
Ты тоже — всякий на поверку,
Бываешь — мало ли какой.

Да, ты и лучший друг надежный,

Наставник строгий и отец.
Но ты и льстец неосторожный,
И вредный, к случаю, квасец.

И крайним слабостям потатчик,

И на расправу больно скор.
И сам начетчик
И цитатчик,
И не судья,
А прокурор.

Беда бедой твой пыл бессонный,

Когда вдобавок ко всему
Еще и книжкой пенсионной
Ты обладаешь на дому.

Не одному бюро погоды

Спешишь ты всыпать поскорей,
Хоть на почтовые расходы
Идет полпенсии твоей.

Добра желаючи поэту,

Наставить пробуя меня,
Ты пишешь письма в «Литгазету»,
Для «Правды» копии храня…

И то не все. Замечу кстати:

Опасней нет болезни той,
Когда, по скромности, читатель,
Ты про себя, в душе, — писатель,
Безвестный миру Лев Толстой.

Ох, вы, мол, тоже мне, писаки,

Вот недосуг за стол засесть…

Да, и такой ты есть и всякий,

Но счастлив я, что ты, брат, есть!

Не запропал, не стал дитятей,

Что наша маменька-печать
Ласкает, тешась:
— Ах, читатель,
Ах, как ты вырос — не достать!

Сама пасет тебя тревожно

(И уморить могла б, любя):
— Ах, то-то нужно, то-то можно,
А то-то вредно для тебя…

Ты жив-здоров — и слава богу,

И уговор не на словах:
В любую дальнюю дорогу
На равных следовать правах…

Ты помнишь, я свой план невинный

Представил с первого столбца:
Прочти хотя б до половины,
Авось — прочтешь и до конца.

Прочел по совести. И что же:

Ты книгу медленно закрыл,
Вздохнул, задумался, похоже.
Ну вот. А что я говорил?

Прости, что шутка на помине,

Когда всерьез не передать,
Как нелегко и эту ныне
Мне покидать свою тетрадь…

Не то чтоб жаль, но как-то дико.

Хоть этот миг —
Желанный миг:
Была тетрадь — и стала книга
И унеслась дорогой книг.

Уже не кинешься вдогонку

За ней во все ее края…
Так дочка дома — все девчонка,
Вдруг — дочь. Твоя и не твоя.

Скорбеть о том не много проку,

Что низок детям отчий кров.
Иное дело, с чем в дорогу
Ты проводил родную кровь.

И мне уже не возвратиться

Назад, в покинутый предел.
К моей строке или странице,
Что лучше б мог, как говорится,
Да не сумел.
Иль не посмел.

Тем преимуществом особым

При жизни автор наделен:
Все слышит сам, но, как за гробом,
Уже сказать не может он,
Какой бы ни был суд нелестный…

Но если вправду он живой,

Он в новый замысел безвестный
Уже уходит с головой.

И, распростившись с этой далью,

Что подружила нас в пути,
По счастью, к новому свиданью
Уже готовлюсь я. Учти!

Конца пути мы вместе ждали.

Но прохлаждаться недосуг.
Итак, прощай.
До новой дали.
До скорой встречи,
Старый друг!