Стихотворения. Поэмы

Пьют, играют, трубки курят —
Дым, веселье, кутерьма;
Шумно пляшут, балагурят,
Ходуном идет корчма!

За столом сидит Твардовский^{14},
Подбоченясь, как паша,
И хохочет: «Я таковский!
Пой, душа! Гуляй, душа!»

Вот к солдату-забияке
Подошел, уставя взгляд.
Саблю выхватил! Гуляки
Видят — зайцем стал солдат!

Вот судье из трибунала
Показал червонец он, —
И судейский над бокалом
Сразу в мопса превращен.

Вот сапожнику воронку
Он к башке приставил… Ба!
Водка гданьская презвонко
Льется в бочку изо лба.

Стал он пить из кубка водку,
Вдруг на дне возня и шум;
Заглянул он в кубок: «Вот как!
Черт на дне… Откуда, кум?»

В кубке хитрый дьяволенок —
Истый немец^{15}, юркий бес,
Поклонился, статен, тонок,
Шапку снял, на стол полез.

Спрыгнул на пол, на два локтя
Приподнялся от земли.
Нос крючком. По-птичьи когти
Пол дощатый заскребли.

«А, Твардовский? Друг, здорово!
Перед нами ты в долгу.
Не узнал ты, что ли, снова
Мефистофеля слугу?

Бычью шкуру договора
Помнит Лысая гора;
Сроки все прошли для спора,
Старый долг платить пора!

Ты клялся, — слыхали черти, —
Лишь два года пролетят,
В Рим придешь, готовый к смерти,
Душу к нам отпустишь в ад.

Хватит! Время миновало,
И не два — прошло семь лет;
Ты о Риме думал мало,
Объезжая белый свет.

Все, как надо, получилось, —
Глянь, корчма зовется «Рим».
Под арестом ваша милость,
По пути поговорим!»

Услыхав dictum acerbum[3],
Пан Твардовский в дверь полез.
«Стой, а где nobile verbum?» [4] —
И в кунтуш^{16} вцепился бес.

Что поделаешь? Как видно,
Срок приходит помирать.
Но идти к чертям обидно —
Изловчился пан опять.

«Ладно, я попался сдуру!
Знать, корчма тому виной,
Но взгляни на бычью шкуру:
Пункт один еще за мной.

Там указано: работы
Три задать могу тебе;
Коль исполнишь все до йоты —
Покорюсь своей судьбе.

Конь над дверью намалеван,
Я хочу, чтоб для меня
Был он взнуздан и подкован, —
Я испробую коня!

Свей мне кнут и кнутовище
Из песка — коня хлестнуть,
Да построй в лесу жилище,
Чтоб в дороге отдохнуть.

Дом из ядрышек ореха,
Но в Карпаты — вышиной,
Крышу домика для смеха
Маковым зерном покрой.

Собери гвоздей для стройки,
Зерен мака не жалей
И гвоздей в три дюйма тройку
В каждое зерно забей!»

Бес вскочил исполнить слово,
Щелкнул раз — из-под земли
Дым, огонь — и все готово:
Конь храпит, жилье вдали!

Сел Твардовский, — конь копытом
Злобно роет прах под ним,
И в галоп и в рысь испытан,
И седок доволен им.

«Что ж, испробуем другое;
Вот решение мое:
Со свяченою водою
Видишь миску? Лезь в нее!»

А вода такая — горе!
Черта пот пробрал насквозь.
Пан жесток — слуга покорен:
Искупаться довелось.

Брр! Он выскочил оттуда,
Словно пущенный пращой.
«Вот так баня!.. Ну, причуда…
Но теперь ты — вечно мой!»

«Рано, бес! (Ну, здесь бесовской
Силе, кажется, каюк!)
Слышу я шаги Твардовской, —
Познакомься с ней, мой друг!

И покуда год прилежно
Прослужу я сатане,
Послужи ты пани нежно,
Мужем будь моей жене!

Милой пани будь послушен,
Поклянись ее любить!
Провинишься — пункт нарушен
И по-твоему не быть!»

Дьявол слушает в пол-уха,
На окно глаза скосил,
Прыгнул к двери легче пуха,
Дверь рванул что было сил.

Но Твардовский — хвать за холку:
«Нет, постой-ка, ты куда?»
Бес как взвизгнет, шмыг — и в щелку
Улизнул — и навсегда!..