Высоко в небе стояло солнце,Окруженное белыми облаками.На море было тихо,И я, размышляя, лежал у штурвала.Я размышлял, и — отчасти въявь,Отчасти во сне — я видел Христа,Спасителя мира.В легких белых одеждах,Огромный, он шелПо земле и воде;Голова его уходила в небо,А руки благословлялиЗемли и воды;Сердцем в его грудиБыло солнце —Красное, пылающее солнце;И это красное, пылающее солнце-сердцеЛило вниз благодатные лучиИ нежный, ласковый свет,Озаряя и согреваяЗемли и воды.Плыл торжественный звон,И казалось, лебеди в упряжи из розТянули скользящий корабль,Тянули к зеленому берегу,Где в высоко возносящемся городеЖивут люди.О чудо покоя! Что за тихий город!Не слышно глухого шумаГоворливых тяжелых ремесел,И по чистым звенящим улицамБродят люди, одетые в белое,С пальмовыми ветками в руках,И когда встречаются двое —Проникновенно глядят друг на друга,И, трепеща от любви и сладкого самоотречения,Целуют друг друга,И глядят вверх —На солнечное сердце Спасителя,Миротворно и радостно льющее внизКрасную кровь,И, трижды блаженные, восклицают:«Хвала Иисусу Христу!»О, если б такое ты выдумать мог,Чего бы ты не дал за это,Мой милый!Ты, немощный плотью и духомИ сильный одною лишь верой.Не мудрствуя, ты почитаешь троицуИ по утрам лобызаешь крест,И мопса, и ручку высокой твоей патронессы.Святость твоя возвышает тебя. Сперва — надворный советник,Потом — советник юстицииИ, наконец, — правительственный советникВ богобоязненном городе,Где песок и где вера цвететИ терпеливые воды священной ШпрееМоют души и чай разбавляют.О, если б такое ты выдумать мог,Мой милый!Ты занял бы лучшее место на рынке;Глаза твои, сладкие и мигающие,Являли бы только покорность и благость;И высокопоставленная особа,Восхищенная и ублаженная,Молясь, опускалась бы вместе с тобой на колени.В ее глазах, излучающих счастье,Ты читал бы к жалованью прибавкуВ сотню талеров прусскихИ, руки складывая, бормотал бы:«Хвала Иисусу Христу!»