Стихотворения. Рассказы. Гора

Отец Гирибалы, Хоркумар, когда-то арендовал землю в родной деревне, но потом впал в нужду, распродал все, что у него было, и поступил служить наибом [130] к своему заминдару, который сам никогда в деревне не жил. Деревня Хоркумара входила в округ, где он собирал арендную плату, так что переселяться ему не пришлось.

Получив звание магистра искусств, Шошибхушон выдержал экзамен и по юриспруденции, но никаким делом не занялся. Он ни с кем особенно не сближался, а если встречался с людьми или бывал на собраниях, то не произносил и двух слов. Из-за близорукости он никого не узнавал и вечно щурился, а люди считают это признаком высокомерия.

Если человек живет одиноко, погруженный в собственные мысли, в таком людском море, как Калькутта, это придает ему особую значительность, но в деревне подобное поведение расценивается совсем иначе.

Когда все усилия заставить Шошибхушона работать ни к чему не привели, отец привез его в деревню и поручил ему следить за хозяйством. Шошибхушону пришлось выслушать немало насмешек и упреков от деревенских жителей. И этому была своя причина: Шошибхушон любил покой, тишину и потому не хотел жениться, а обремененные дочерьми родители видели в его нежелании нестерпимый эгоизм, который никак не могли ему простить.

Однако, чем сильнее надоедали Шошибхушону, тем большим домоседом он становился. Обычно он сидел на кушетке в одной из угловых комнат, а вокруг него были разбросаны английские книги, которые он читал, когда вздумается. В этом, собственно, и заключалась его работа. А хозяйство, думал он, и без него как-нибудь обойдется.

Как мы уже говорили, единственным человеком, с которым юноша поддерживал отношения, была Гирибала.

Братья Гирибалы учились в школе и часто, вернувшись домой, спрашивали свою глупую сестренку о том, какой формы земля или что больше: земля или солнце. Когда же она давала неверные ответы, они с презрением поправляли ее. Очевидность противоречит тому, что солнце больше земли, но стоило Гирибале высказать свои соображения на этот счет, как братья с еще большим презрением заявляли:

– Какая умная! Так в книге написано, а ты… Услышав, что так написано в книге, пораженная Гирибала умолкала,- больше ей не требовалось никаких доказательств.

Ей очень хотелось самой научиться читать. Иногда она садилась в своей комнате, брала книгу, раскрывала ее, начинала бормотать, делая вид, что читает, и быстро листала страницы.

Маленькие непонятные черные буквы стояли рядами, как стража у ворот в таинственный мир, подняв над головой значки для «и», «ой» и «р» [131], и не отвечали ни на один вопрос Гирибалы. «Котхамала» [132] не говорила изнывающей от любопытства девочке ни слова из своих сказок о тигре и шакале, осле и лошади, а «Акхенмончжори» [133] со своими историями смотрела на нее так, словно дала обет молчания.

Гирибала попросила братьев поучить ее читать, но они и слышать об этом не хотели. А Шошибхушон помог ей.

Вначале Шошибхушон был для Гирибалы таким же непонятым и таинственным, как «Котхамала» и «Акхенмончжори». В маленькой комнате с железными решетками на окнах, окруженный книгами, сидел юноша. Гирибала стояла на улице и, ухватившись за решетку, с изумлением смотрела на этого необыкновенного, погруженного в чтение человека; судя по количеству книг, которые лежали возле юноши, он был намного ученее ее братьев. А это казалось совершенно непостижимым. Гирибала нисколько не сомневалась в том, что Шошибхушон сначала до конца прочел «Котхамалу» и другие самые важные на свете книги. Шошибхушон переворачивал страницу за страннцей, а Гирибала стояла неподвижно, тщетно стараясь определить границы его знаний. В конце концов близорукий Шошибхушон обратил внимание на девочку. Однажды он раскрыл книгу в ярком переплете и сказал ей: – Гирибала, иди, я покажу тебе картинки! Гирибала тотчас убежала.

Но на следующий день она снова надела полосатое сари, пришла к окну и с тем же молчаливым вниманием стала наблюдать за юношей. Шошибхушон опять позвал ее, и опять она, тряхнув косичками, убежала.

Так завязалось их знакомство, но необходимо специальное историческое исследование, чтобы рассказать, как это знакомство перешло в дружбу, когда девочка наконец оторвалась от решетки, вошла в комнату Шошибхушона и заняла место на его кушетке среди груды книг.

Шошибхушон учил Гирибалу не только читать, но и писать. Все, однако, стали бы смеяться, если бы узнали, что, кроме этого, он переводил своей маленькой ученице произведения великих поэтов и спрашивал ее мнение о них. Понимала ли что-нибудь девочка – известно одному всевышнему, но, без сомнения, ей это нравилось. Смешивая понятное с непонятным, ее детское воображение создавало прекрасные картины. Молча, широко раскрыв глаза, она внимательно слушала юношу, время от времени задавала совершенно неуместные вопросы или делала свои замечания. Шошибхушон никогда не мешал этому, ему доставляло большое удовольствие выслушивать мнение маленького критика о великих произведениях. Во всей деревне эта девочка была единственным человеком, который понимал его.