Стихотворения. Рассказы. Гора

– Оставим в покое вопрос, что хорошо и что нет,- вспылил Гора.- Хорошие люди в этом мире – исключение. Если найдется один-другой, и прекрасно. С остальных, на мой взгляд, хватит и того, чтобы они поступали согласно своей натуре. В противном случае прогресс был бы невозможен и вообще жить бы не стоило. Если у людей хватает «доблести» кичиться своей принадлежностью к брахмаистам, им следует мириться и с таким «несчастьем», как презрение небрахмаистов. Почему бы люди, придерживающиеся какого-то мнения, стали вдруг восхищаться тем, как кто-то горделиво проповедует противные им убеждения? Поверь мне, если бы они поступали так, это было бы очень печально.

– Я вовсе не отвергаю критики, направленной против общества, но когда она сосредоточивается на отдельных личностях…

– А что такое критика, направленная против общества? – перебил его Гора.- Пустые слова, больше ничего! Меня, кстати, интересует твое личное мнение. Ну скажи, вот ты, благородный человек, разве ты никогда никого не осуждал?

– Осуждал, даже часто, но теперь стыжусь этого.

– Нет, Биной, так не годится! – Гора сжал правую руку в кулак.- Совсем не годится.

Биной помолчал, а потом спросил:

– В чем дело? Почему это тебя так волнует?

– Потому что я вижу, что ты пошел по пути слабых.

– Слабых?! – Биной даже привскочил.- Ты же прекрасно знаешь, что если бы я захотел, то сейчас же мог бы пойти к Порешу-бабу. Они приглашали меня, но ведь я же не иду.

– Да, но в то же время это не перестает мучить тебя. Круглые сутки ты только и думаешь: «Я не пошел к ним, не пошел, не пошел!» Уж лучше пойди, и дело с концом!

– Значит, ты серьезно советуешь мне пойти?

– Нет,- ответил Гора, стукнув себя по колену.- Я не советую тебе идти. И я твердо убежден, что если ты все-таки туда пойдешь, то перекинешься на их сторону окончательно. На другой же день усядешься с ними есть за один стол, а потом вступишь в «Брахмо Самадж» и превратишься в его воинствующего проповедника.

– Вот как?! Ну и что же будет дальше?

– Что будет дальше? Для человека, порвавшего с теми, кто составлял его мир, нет будущего! Ты, сын брахмана, готов забыть о всех правилах воздержания и чистоты,- значит, кончишь ты тем, что умрешь отверженным. Как рулевой, у которого разбит компас, ты потеряешь представление о том, где восток и где запад, начнешь думать, что вести корабль заданным курсом – это предрассудок и ограниченность, что куда лучше положиться на волю волн. Ну вот что, я не намерен прорекаться с тобой до бесконечности. Скажу одно – если тебе так уж невтерпеж идти к ним – иди; перестань только играть у нас на нервах, балансируя над пропастью.

Биной рассмеялся.

– Ну, знаешь, не все больные, объявленные безнадежными, умирают. Я не чувствую никаких признаков приближения смерти.

– Не чувствуешь?

– Нет.

– Ты не замечаешь, что у тебя слабеет пульс?

– Да нет же, он вполне нормален.

– И пища неверных не показалась бы тебе яствами богов, если бы ты получил ее из ручек некой прелестной девушки?

Биной смутился.

– Хватит, Гора, замолчи!

– Почему? Что ж тут обидного? Ведь она же не из тех скромниц, которые не позволяют даже солнечным лучам касаться своих нежных ручек [155]. Если ты считаешь святотатством даже упоминание о пальчиках, которые, однако, может пожать каждый вошедший в их дом мужчина, то это верный признак гибели.

– Я преклоняюсь перед женщинами, Гора, и к тому же шастры…

– Пожалуйста, не ссылайся на шастры, говоря о подобного рода чувствах. Это не преклонение. Если я скажу, что это такое на самом деле, ты окончательно на меня разобидишься.

– Ты просто злишься,- пожал плечами Биной.

– В шастрах о женщине сказано: «Достойна поклонения вносящая свет в дом». Да, это так. Запомни только, что чувство, которое вызывают порой женщины в сердцах мужчин, носит другое название, хотя англичане и именуют его «поклонением».

– Послушай, Гора, можно ли с таким пренебрежением относиться к замечательному чувству только потому, что иногда оно бывает омрачено?

– Вот что, Бину,- нетерпеливо прервал его Гора,- ты совершенно очевидно утратил способность рассуждать здраво, так доверься же мне и слушай: за всеми прекрасными словами, которые говорятся о женщине в английских книгах, скрывается самая обыкновенная страсть. Настоящая женщина, которая действительно достойна поклонения, это прежде всего Мать и безупречная хранительница семейного очага. Вынеси из дома трон преданной Лакшми, и в поклонении женщине невольно появится что-то оскорбительное. Чувство, которое, словно бабочку на огонь, влечет тебя к дому Пореша-бабу, называется по-английски «любовью». Смотри только не подражай англичанам и не делай культа из этого чувства!

Биной подскочил, словно его ударили.

– Хватит, Гора, замолчи! Это уж слишком!

– Почему слишком? Я даже не высказал до конца своей мысли. Именно потому, что мы не научились принимать отношения мужчины и женщины просто – такими, какие они есть,- нам и приходится порой поэтизировать их.