Стихотворения. Рассказы. Гора

С этой минуты Лолита стала в глазах Биноя как бы воплощением поэзии. До сих пор, беспрестанно отпуская язвительные шуточки и колкие замечания в адрес Биноя, она умудрялась держать его в состоянии постоянного раздражения, и, подобно тому как человек, у которого что-то болит, невольно думает о больном месте, Биной, представляя себе Лолиту, первым долгом вспоминал ее резкие выпады и ехидные усмешки. Его мысли о ней невольно ограничивались желанием понять, что вынудило ее сказать то-то или поступить так-то; и чем непонятнее было ее недовольство, тем сильнее мучился он, пытаясь найти разгадку. Он просыпался с мыслью о том, в каком настроении найдет сегодня Лолиту. Об этом же он думал каждый раз, подходя к дому Пореша. Если она была настроена милостиво, он облегченно вздыхал, но тут же перед ним возникала новая – и совершенно, очевидно, непосильная – задача, как бы продлить хорошее расположение ее духа.

Вот почему, после всех душевных волнений, декламация Лолиты произвела на Биноя такое сильное впечатление. Он был странно тронут и взволнован и в растерянности не находил слов, чтобы выразить ей свое восхищение. Но он и не осмелился бы обратиться к самой Лолите. В том, что его похвала обрадует ее, он отнюдь не был уверен, как не уверен был и в том, что к ней можно подходить с общей меркой,- похоже было, что нельзя,- и нельзя именно потому, что мерка эта была общей!… Поэтому Биной отправился к Бародашундори и перед ней излил свой восторг, после чего Барода прониклась еще большим уважением к его уму и проницательности.

Но и на Лолиту собственный успех оказал удивительное действие. Едва она убедилась в своих силах, почувствовала, что уверенно ведет по волнам свой корабль, преодолевая трудности, как все ее раздражение против Биноя моментально улеглось и желание мучить его исчезло бесследно. С этих пор она с большим увлечением начала готовиться к предстоящему спектаклю. Репетиции постепенно все больше и больше сближали ее с Биноем, и дело дошло до того, что она уже начала обращаться к нему за советом и поддержкой.

Перемена в отношении к нему Лолиты чудесным образом подействовала на Биноя. Он чувствовал, будто камень свалился у него с плеч. Его тянуло к Анондомойи, которая так хорошо понимала его шутки и мальчишеские выходки. В голове то и дело возникали новые мысли, которыми ему очень хотелось бы поделиться с Шучоритой, но последнее время они почти не виделись. Если представлялась возможность поболтать с Лолитой, он с радостью пользовался ею, но держал себя с девушкой по-прежнему' настороженно, зная, как критически относится она к нему и к Горе. Поэтому в их разговоре не было простоты и непринужденности.

Лолита иногда спрашивала его:

– Почему вы всегда говорите книжными фразами?

– Я до сих пор только и делал, что читал книги,- отвечал Биной,- и, по-видимому, эти фразы навек отпечатались у меня в мозгу.

– А вы не старайтесь подбирать красивые выражения, говорите то, что думаете. Вы так витиевато выражаетесь, что невольно начинаешь сомневаться, свои ли вы высказываете мысли.

Теперь, прежде чем поделиться какими-нибудь мыслями с Лолитой, Биной внимательно проверял себя, стараясь упростить и сократить чересчур закругленные и цветистые фразы. И если случайная метафора все же срывалась у него при этом, ему становилось неловко.

Сама Лолита так и сияла, словно рассеялись наконец тяжелые тучи, омрачавшие ее небосклон. Перемена, происшедшая с дочерью, изумила даже Бародашундори. Лолита больше не спорила из-за всякого пустяка, как бывало прежде, и с охотой принималась за любое дело. У нее постоянно рождались блестящие идеи, как сделать предстоящий спектакль еще интереснее, и изобретательности ее, казалось, не было предела.

Но тут пыл ее пришел в столкновение с житейской расчетливостью Бародашундори, которую восторженная предприимчивость дочери и связанные с нею расходы смущали, кажется, не меньше, чем прежняя ее строптивость. Однако она не решалась нанести удар разыгравшемуся воображению дочери; Лолита всегда целиком отдавалась захватившей ее мысли, но, стоило ей натолкнуться на противодействие, и она мгновенно потухала и теряла всякий интерес к начатому.

Часто случалось, что Лолита, вся во власти нового увлечения, прибегала к Шучорите, чтобы поделиться с ней своими планами и надеждами, но хотя Шучорита смеялась и шутила с ней, Лолита чувствовала в сестре какую-то отчужденность и в конце концов уходила к себе разочарованная и обиженная.

И вот как-то раз Лолита пошла к Порешу-бабу и сказала ему:

– Отец, почему Шучорита-диди сидит у себя и читает книги, пока мы все заняты этим спектаклем? Ведь это несправедливо! Она тоже должна выступить вместе с нами.

Пореш-бабу и сам уже заметил, что последнее время Шучорита стала отдаляться от своих сестер и подруг, и опасался, что такое настроение не полезно для молоденькой девушки. Слушая Лолиту, Пореш-бабу снова подумал о том, что необходимо заставить Шучориту принять участие в готовящемся развлечении, иначе как бы привычка замыкаться в себе не укоренилась в ней.