Стикс

– Раньше хоть было за что муки принимать, – тонко улыбнулась она, – а теперь… Странный ты стал. Не материшься, говоришь красиво, изысканные манеры. Я такое видела на банкетах, которые устраивали после показа моделей. Ты будто из другой жизни. Из богатой, красивой жизни. Вот я и спрашиваю: да ты ли это, Иван?

– Раньше лучше был?

– Да как тебе сказать… Раньше ты притягивал, а теперь отталкиваешь. Ты холодный. Такому бы я тебе окно не открыла.

– И я бы к тебе такой в окно не полез. Да и в дверь – вряд ли.

Он перекинул ногу через подоконник, схватился за водосточную трубу, ловко спустился по ней вниз, огляделся. Никого. Или затаились? Все видят, все знают. Сегодня Славика дома нет, мог бы и в дверь. Он просто хотел вспомнить: как все было? Но не вспомнил. Лора закрыла окно и стала задергивать шторы. А вдруг она врет? Врет, что раньше не встречались, не бывали вместе на показах мод? Врет из-за Славика, пользуясь тем, что он, Иван Мукаев, ничего не помнит. Но манекенщиц-то он помнит! И всю эту суету до показа и после, и свое постоянное раздражение. Только Лора могла его к этому приобщить. Он помнил, что курением раньше не увлекался. Если накатывало раздражение, связанное как раз с подготовкой к показу мод, брал сигарету из пачки своей девушки. Она курила много. Это его тоже раздражало. Лора врет. Они встречались в Москве. Надо что-то делать. И здесь, и там, в Москве.

Начать он решил с завтрашнего дня, десятого. Ликероводочный бизнес хотят подмять местные. Этого нельзя допустить. Завтра начнется война. Он нанесет опережающий удар. Особняк на окраине Нахаловки будет захвачен органами внутренних дел. И он, следователь Иван Мукаев, кого-нибудь завтра непременно убьет.

Потому что ему требуется кровь. Потушить, залить ненависть, которая жжет изнутри. Кто же тот человек, который сотворил с ним все это? Кто?!

«Найду и убью».

День десятый, утро

Он встал, как выстрелил, в семь ноль-ноль. Пружина раскручивалась, стрелка часов приближалась к часу икс. Чтобы снять внутреннее напряжение и до поры не выдать себя, он долго и тщательно делал гимнастику, а потом бежал, бежал, бежал… В парке очнулся, почувствовал, что все, хватит. Готов. Спокоен. Вернулся домой не спеша. Побрился, позавтракал. Зоя вопросов не задавала, но он чувствовал ее недовольство. Домой вчера пришел поздно, одежда и волосы пропитались стойким запахом Лориных духов. А он молчал. «Неужели все сначала?» – вопрошал красноречивый взгляд жены. Но времени на объяснения у него не было. Как и на любовь, занятие женское и бесполезное. Теперь он жил во имя Дела. Он шел к прокурору.

Всего через час-полтора на ноги будет поднята вся местная полиция. Как только Вэри Вэл узнает, что он, следователь Мукаев, особняк, где разливают паленую водку, все-таки нашел…

– Иди ты! – Цыпин вставал из-за стола, словно медведь, осваивавший на зиму уютную берлогу и вдруг услышавший звонкий лай охотничьих собак. – Иди ты! Ну, Иван Мукаев! Ну молодец!

И за телефон:

– А ну-ка, быстренько ко мне…

Иван оказался прав: полицию подняли по тревоге. Как на войну. Дело было громкое: паленую водку и другие спиртосодержащие напитки сомнительного качества изымали из магазинов и продуктовых палаток уже по всей области. Несколько человек попали в больницу, двое умерли. И наконец – удача! Руслан Свистунов потирал руки:

– Что, Ваня, память вернулась? Молодец! А ну-ка, парни, так твою перетак!.. Э-эх! Возьмем их с поличным! Разворошим осиное гнездо!

Омоновцы, возбужденные, деловито поправляющие амуницию и ремни автоматов, предвкушали настоящее дело, драку и стрельбу, а он боялся лишь одного: как бы не спугнуть. Как бы он не ушел. Его враг. Тот, кто лишил его памяти. Заставил столько страдать. Ударил по голове и опоил. И еще: а вдруг Лора обманула? Хорош же он тогда будет! Такую суету поднял по наводке бабы! Но что-то ему подсказывало: она не врет. Это Славику за щелчки и за то, что прижигал нежную кожу сигаретой.

Особняк обложили со всех сторон, главное, перекрыли выезд на шоссе. Как только Мукаев увидел дом, сразу понял: Лора не обманула. Память прояснилась. Он вспомнил этот огромный дом, весь цокольный этаж которого занимал гараж и подсобные помещения. Огромные ворота, чтобы смогла заехать грузовая машина, отсутствие окон. Они были выше, на других этажах. Особняк казался недостроенным, на окнах не было занавесок, крыльцо не подведено под крышу, повсюду леса, строительные материалы, пахло щепой и едкой краской. На участке было странно тихо. Цветник, разбитый под окнами, зарос травой, растения и кусты насажены в беспорядке, небрежно. Имитация. Никто не занимается участком и цветником. Не пропалывает, не собирает урожай. Почему этот дом раньше никому не показался подозрительным? У самой дороги, огромный гараж, неуютный участок. Лучшего места для подпольного завода и не найти. Суету возле особняка люди, находящиеся в нем, не заметить не могли. Но – пока тихо.

– Я пойду первым, – сказал он Свистунову.

– Брось, Ваня, не дури! Сам пойду.

– Нет, я. Информацию мне дали. А вдруг липа?

– Кто дал информацию?!