Стикс

– Где? Владлен Илларионович, лекарства где?!

Прокурор взглядом указал на полку в стенке. Иван кинулся к ней, рывком распахнул стеклянную дверцу, лихорадочно стал перебирать лекарства. Чего тут только нет! Сразу видно: в доме сердечник. Валокордин, нитроглицерин, корвалол… Нашел коробочку с ампулами, название лекарства показалось знакомым. Здесь же лежали одноразовые шприцы, стояла склянка с прозрачной жидкостью. Открыл, понюхал: спирт. Схватил резиновый жгут, кинулся к Цыпину. Сообразил: в вену надо колоть. Иначе конец. Туго перетянул прокурорское плечо жгутом.

– Ты что это, Ваня? – В глазах у Цыпина появился страх. А умирать прокурор не хочет. Инстинктивно цепляется за жизнь.

– Кистью поработайте, Владлен Илларионович. Кулак сжать – разжать, сжать – разжать. И спокойнее, спокойнее.

– А-а-а-а… Не надо-о-о…

Синяя вена в сгибе локтя набухла. Иван протер ваткой место укола, уверенным движением разорвал пакетик, вытащил одноразовый шприц, отломил головку ампулы, набрал лекарство. В глазах у Цыпина не только страх – удивление. Он и сам от себя такого не ожидал. Колоть?

– Убить меня хочешь… Ва-а-ня!

Если б хотел, вообще бы ничего не делал. Клятву Гиппократа давал, что это? Он тоже повинуется инстинкту. «Скорая» не успеет. Уверенно ввел в вену иглу, почувствовал, что попал. Шприц опустел. Цыпин дышал все так же прерывисто и тяжело, но дышал.

– Все будет в порядке, Владлен Илларионович.

– Да-да…

– Почему Леся уволилась?

– Ты… лучше… знаешь…

– Я? Ничего не знаю.

– Врешь… Впрочем… Верю… – вдруг прохрипел прокурор. – Теперь верю…

– Во что?

– Сидорчук… рассказал… Ошибся… Где… Где он?.. Где?

– Сидорчук? Вы же сами его выпустили!

– Найди… Ты…

И снова ужас в глазах у прокурора. Что он вдруг понял? Хрипит:

– Ты… Не-е-ет! Отойди! Отойди от меня!

В дверном замке скрежет ключа. Цыпин еще больше сереет:

– Анечка… Не смей… Анечка…

– Папа! Иван… Александрович. Что с папой?

– Отойди от него, – Цыпин сипит, но, кажется, была б у него возможность, кричал бы сейчас изо всех сил. – Отойди… Он…

Теряет сознание. Что неудивительно. Цыпину нервничать нельзя, это только все усугубляет. Сейчас ему надо в реанимацию. Неизвестно, выживет ли? А вот наконец и «Скорая». Молоденькая докторша смотрит на него подозрительно:

– Кто делал укол в вену?

– Я.

– Вы?! Вы что, врач?!

– Следователь прокуратуры Мукаев.

Докторша удивлена, но выяснять некогда. Цыпина кладут на носилки и выносят из квартиры, следом бежит Анечка. Он, следователь Мукаев, спускается по лестнице вместе с женщиной в белом халате. Спрашивает у нее:

– Инфаркт? Так?

– Да. Вы ему помогли. Все сделали правильно.

– Выживет?

– Трудно сказать. Если бы не ваш укол в вену… Следователь, говорите?

– Да.

– И так грамотно в вену попали! Не говоря уже о том, что с лекарством угадали! Между прочим, опасная вещь – укол в вену. Случается воздушная эмболия.

– Я знаю.

Докторша качает головой: ну надо же! Следователь! И санитарам:

– В машину прокурора. И – осторожно. Осторожно!

Анечка отчаянно кричит:

– Я с папой поеду! С папой!

– Конечно-конечно. Полезайте в машину.

«Скорая» уезжает, а он все стоит перед домом Цыпина, улица Лесная, дом девять. В голове уже не пустота: надоедливый и все усиливающийся звон. Интересно, а после инфаркта бывает амнезия? Вот для Цыпина хорошо было бы все забыть. Как прокурор, однако, разволновался! И что ему рассказал Сидорчук? И ведь выпустил он его после этого! Надо срочно бежать в Нахаловку. Срочно.

…По знакомой улице следователь Мукаев не идет, летит. Последний дом, последний… Двухэтажный особняк частного предпринимателя Бушуева кажется вымершим. Плотные шторы на окне второго этажа задернуты. Лора, должно быть, в спальне, лежит на кровати, листает глянцевый журнал. Или спит.

– Эй, мужик!

На крыльцо вываливается Славик. Все в тех же трусах – с рыбками. Частный предприниматель, кажется, здорово пьян. В такую-то жару! Лицо у Славика красное, тело лоснится от пота. Следователь Мукаев невольно морщится: бегать надо по утрам. Бегать. Вон какой живот!

– Мужик! Иди, вмажем. По пять капель.

– Спасибо за приглашение, но я спешу.

– Куда ж ты так торопишься, с-следователь? – Покачиваясь, Славик идет к чугунной калитке, но возле нее буксует. Замок хитрый, не так-то просто с ним справиться. – Ох ты, е-мое! С-суки! С-следователь!

– Да?

– Где Лорка?

– Понятия не имею.

– Врешь! Ты, с-сука, мне врешь!

– Иди, Славик, спать, – миролюбиво отвечает он. Охота была связываться с пьяным Бушуевым!

Но Славик отступать не намерен. Бросается на калитку с криком:

– Где Лорка?! Где?! Она мне жена!

– В магазин пошла. Вернется.

– В магазин?! Неделю в магазин?! Да х… там ей делать?

– Еще одно нецензурное слово – и я бью морду, – предупреждает он. Славик все понимает, языком трогает передний зуб, который красивее всех остальных. Но – дорогой. А Славик скуповат.

– Извини, с-следователь. Скажи только, где Лорка?

– Зачем она тебе?

– Люблю с-суку.

– Я предупреждал? – Он делает шаг вперед, кладет руку на щеколду. Славик поднимает вверх руки:

– Извини. Без базара: извини.

– Купи себе собачку, – советует он. – Маленькую собачку. И люби. У нее есть хвост.