Стикс

– Хвост? – таращит пьяные глаза Славик. – На х… мне ее хвост?

Отучить частного предпринимателя Бушуева ругаться матом так же нереально, как птицу отучить летать. Следователь Мукаев только смеется:

– Заведи собачку, вешай ей на хвост консервные банки и радуйся. Собачка не сбежит, животные привязчивы. А сердце красавицы склонно к измене.

– Не понял? – Славик, набычившись, таращит на него пьяные глаза. – Так Лорка не к тебе сбежала, что ли?

– Я женат. Места для двух женщин в моей квартире маловато.

– А где ж она?

– Хочешь, приходи завтра в полицию, пиши заявление о пропаже жены. Если ее уже неделю нет, заведем уголовное дело. Мало ли что могло случиться?

– Дело? На х… мне дело? Записку она оставила. Мол, прости, прощай, хочу жизнь свою молодую начать сначала. Чего этой суке не хватало?

– Понятия не имею.

Он действительно не знает, куда и почему ушла Лора. Испугалась, что узнают, кто навел следователя на подпольный цех по производству паленки? Частный предприниматель Бушуев справляется наконец с хитрым замком и с трудом протискивается в калитку. Щелкает резинкой трусов, тяжело вздыхает:

– Пойду.

– Куда?

– К соседу. У него собака вроде ощенилась. Как думаешь, с-следователь, кого взять: девочку, мальчика?

Вот так. Лорка – сука, собачье беби – девочка.

– Ты подумай как следует. Это ж такая ответственность!

– Вернется Лорка – убью, – обещает Славик и, покачиваясь, идет к соседу.

Но вряд ли Лора сюда вернется. Иван идет по улице дальше. Теперь уже гораздо медленнее. Сколько времени потеряно! Из-за заборов его внимательно и настороженно разглядывают жители Нахаловки: к кому он? Боятся. Что ж, честным трудом на такие особняки не заработаешь. Но доказать обратное…

Огромный недостроенный особняк в самом конце улицы пуст. На участке беспорядок, дверь не заперта. И не опечатана. Он прекрасно помнит, как Руслан помогал опечатывать оба выхода: и парадный, и черный. Сидорчук сюда, видимо, заходил, но ненадолго. Подался в бега. В Москву, что ли, уехал? За деньгами? Нет, Сидорчук не знает, что есть на свете фирма «АРА». И фамилию Алексея Петровича не знает тоже. Цыпин сказал. Надо бы съездить в Горетовку. Но сначала поговорить с матерью. Зоя вчера щебетала: нехорошо получается, вы как чужие. Чужие? Может быть, и чужие. Но адрес матери он запомнил на всякий случай.

Ближе к вечеру

Пока дошел до Нахаловки, пока разговаривал со Славиком, пока спустился с холма в город – день стал клониться к вечеру. Но светло, настали самые длинные дни в году. Лето в зените, и вечером солнце по-прежнему печет. Его рабочий день подошел к концу. Что же касается матери… Мукаева Инна Александровна, по мужу Нилина, работает в городской администрации. Должность небольшая, зарплата тоже, зато полагаются премии и надбавки. Набегает солидная для провинции сумма. В общем, не бедствует Инна Александровна.

Посмотрел на часы: пока мать зайдет в магазины, по дороге наверняка встретит знакомых, поговорит, пройдет какое-то время. Ему не стоит спешить. Он тоже зашел в магазин, купил торт к чаю. Что она любит? Может, конфеты? Ничего этого он не помнил. И «мамой» назвать ее даже в мыслях не мог. Медленно поднялся на четвертый этаж, надавил на кнопку звонка.

– Ты-ы?!

Удивилась. Все понятно: ждет мужа с работы. А пришел сын.

– Можно?

– Да, конечно. Заходи. – И тут же торопливо: – Как Зоя? Как девочки?

– Все хорошо. Здоровы.

– Я рада.

Рада. А что ж ты нам всем как чужая?

– Мама… – В горле ком. А слово-то какое! Самое первое, самое родное: «мама». Кашлянул: – Мама, у тебя время есть? Поговорить?

– Сейчас Коля придет с работы. – Она посмотрела на часы. – Ужин надо готовить.

– Ничего. Я помогу.

– Ваня, ты же никогда не любил готовить, – напомнила она. – И не умел.

– А что? Что я любил?

Она молчит. Наконец-то он решается как следует ее рассмотреть. Красивая женщина. Странно, что она так поздно нашла свое счастье. Никто не решался, что ли? Из-за той давней истории? Но ведь она не виновата. Кого миновали ошибки молодости? Просто одним повезло больше, другим меньше. Одни чему-то научились на этих ошибках, другие нет. Инна Александровна, например, оценила положение замужней женщины, потому и хлопочет сейчас: ждет Колю.

– Ты занимайся своими делами, а я подожду. – предлагает он.

Они проходят на кухню. Торт мать убирает в холодильник и начинает неумело резать мясо. Он молчит, смотрит. А они похожи. Очень! Она тоже яркая брюнетка, только ее загар мягче, и губы полные, а не тонкие, как у него. Это от отца, о котором лучше не вспоминать. Она выглядит гораздо моложе своих лет, это он отметил еще в больнице. Прямо как девочка. А вот готовить не умеет. Он поднимается со стула:

– Я сам порежу овощи в салат. Дай, пожалуйста, нож.

Она уступает сыну место у разделочной доски. Он умело и ловко крошит огурцы и нарезает помидоры. Мать устало опускается на стул, с которого только что поднялся он.

– Ну и как твой муж? Выпивает? И часто?

– Кто тебе сказал? – вздрагивает она. – Нет, все в порядке.

– Так. Ты не рада, что я зашел… мама?

– Отчего же? Рада. Но ты ведь уже не ребенок, Ваня.