Стикс

…Даже сейчас, приоткрыв дверь, он почувствовал дрожь. Сколько лет прошло! А сено здесь все еще лежит. В примятой копне тогда возились двое. Он вошел, когда стихли стоны. Она лежала, раскинув руки, пьяно улыбаясь, юбка задралась, открыв не загорелые еще, молочно-белые бедра. Лежащий рядом со Светкой мужик громко храпел. И тогда у Ивана в глазах потемнело, стало трудно дышать. Он впервые понял, что мир жесток, в нем море грязи и разврата, люди циничны и жестоки, а рыцарские романы отнюдь не учебники жизни. Это все сказки. А вот вам реальность: дровяной сарай, все просто до омерзения. Напились и завалились в сено. И протестуя против этого, он шагнул к лежащей на сене женщине, сжимая в руке нож.

– Ты чего, Ваня? – бессмысленно улыбаясь, спросила Светка.

Глаза у нее были соловые, словно у наевшейся до отвала коровы, она даже не успела что-либо сообразить. Как животное он ее тогда и зарезал. Полоснул ножом по горлу, брызнула кровь, он тут же отскочил. И вдруг испугался, что Светка оживет. Он еще сегодня утром верил в сказки. Не-е-ет!…

– Не-е-ет! – простонал он спустя много лет и раз десять с ненавистью воткнул нож в прелое сено.

Сейчас не стало легче, а тогда стало. Этот нож с деревянной рукояткой и выжженными на ней буквами «С. Ч.» он раз десять воткнул Светке в грудь и почти успокоился. И тут в сарай влетел мужичонка с ошалевшими глазами. В руке у него был точно такой же нож. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Пока он не сообразил, что мужичонка пьян в стельку и еле стоит на ногах. В щели между досками светила луна, но освещение было скудное. Они с Игнатом друг друга как следует не разглядели.

А тот вдруг бросил нож в лужу крови, натекшую из Светки, и кинулся бежать. Иван выскочил из сарая следом и побежал в противоположную сторону по берегу речки Горетовки. Подальше от людей. Остановившись, долго и тщательно мыл руки, тер речным песком кроссовки, на которые брызнула кровь. Нож на обратном пути забросил в тухлое болотце, в самую трясину. Когда ряска над ним сомкнулась, пошел прочь.

Мать с отцом его даже не хватились. Так же тихо он поднялся к себе в комнату и лег спать. Влажные кроссовки сушились на подоконнике.

Протрезвевший Игнат Хайкин путался в показаниях. За убийство Светки осудили мужика, которого нашли рядом с ней в сарае. Летом медалист Ванечка Саранский поступал в МГУ на химический факультет, но провалился на экзаменах. Балла не хватило. Причем срезали его на обожаемой им химии. Осенью Ивана забрали в армию.

Два года он был вроде бы в порядке. Сорвался пару раз, набросившись с пеной у рта на охамевших «дедов», и те вскоре отстали, обозвав его психом. Он успокоился, втянулся в армейские будни. Демобилизовавшись, вернулся в Горетовку. И тут с ним злую шутку сыграло вынужденное безделье. Мать с отцом лелеяли его, говорили: «Отдыхай, Ваня». Денег в доме хватало, агроном Саранский хорошо зарабатывал. Иван расслабился и тут же почувствовал: повело. Сладкое бешенство, засевшее в нем, созрело и требует жертвы.

Он внезапно решил, что надо убрать свидетелей. Они пили в тот вечер со Светкой, они ее хотели. И, если бы он не убил ее, с ней были бы еще и эти двое. В том же сарае. Богатое воображение тут же нарисовало картину: в копне копошатся трое. Нет, четверо.

Второго мужика, пившего со Светкой, он зарезал тихо. Влез к нему в окно, аккуратно поддев ножиком шпингалет, когда тот был дома один и сильно пьян. Гости только что ушли, на столе громоздилась грязная посуда. И Ванечка подумал, что это неинтересно. Здесь и сразу – неинтересно. Самое сладкое – это предвкушение того, что в скором времени должно случиться. Надо оттянуть удовольствие. Два года он копил в себе это. И Ваня сказал своей жертве:

– Я того… Выпить хочу.

– Дык, все ж выпили, – развел руками хозяин. – Я б тоже добавил.

– Пойдем, купим.

– Деньги есть?

– Есть.

Они пошли на окраину, где в одном из домов круглые сутки торговали самогонкой. По дороге Ваня его и зарезал. Ударил ножом в шею и потащил в кусты. А там с наслаждением десять раз воткнул уже в мертвое тело нож. Как Светке. Стало легче.

Тело он оттащил подальше и закидал ветками, нож выбросил в речку, руки вымыл. Начало ритуалу было положено.

После этого он впервые задумался о своей болезни. Что-то с ним не в порядке. Но врачи не могут помочь, да и обращаться к ним стыдно. На вид в нем нет никаких изъянов. Напротив, он физически силен, на редкость привлекателен, не употребляет алкоголь и почти не курит. Красивый здоровый парень. И вдруг – псих! Ваня решил заняться этим сам. И вместо МГУ поступать в Первый медицинский. Лидия Станиславовна занималась с ним до лета, готовила сына к экзамену по биологии. Химию он подтягивал сам. А чтобы наверняка поступить, Ваня стал работать санитаром в местной больнице. У него все получилось, и осенью он впервые вошел в студенческую аудиторию.

За время учебы в институте он решал свою проблему, единожды в год осуществляя очередное ритуальное убийство. Выбирал в окрестных деревнях женщин, похожих на Светку, гулящих, пьющих, незамужних.