Стиляги

Кажется, никогда в газетных статьях не было такого количества восторженных, одобрительных слов, как сейчас, в дни фестиваля. Это не удивительно: радость встреч с друзьями всего мира, радость знакомства с творчеством народов разных стран – все это, естественно, заставляет искать самые задушевные, теплые выражения.

И легко себе представить, что известным диссонансом во всем этом потоке радостных чувств и переживаний прозвучит данная заметка, ибо отнюдь не умилительным представляется то явление, о котором пойдет ниже речь.

Советская молодежь выполняет сейчас функции не только гостеприимного хозяина, радушно принимающего у себя самых дорогих гостей и искренне любующегося их талантами, успехами. Нет, наша делегация представляет советскую культуру, советское искусство, она соревнуется с молодежью других стран. Торжественные концерты, художественные конкурсы – какая ответственность лежит на их участниках, ответственность за то, чтобы полно и убедительно рассказать нашим гостям о жизни советских людей, их эстетических взглядах, вкусах, критериях (искусство – это всегда идеология, мировоззрение!), дать точное, яркое представление о советском искусстве. Когда выходит наш молодой певец, танцор, драматический актер или коллектив, то с первой до последней минуты хочется ощущать, что это представитель Советской страны. Естественное чувство! Оно должно сопутствовать каждому участнику соревнования. Тем досаднее, когда наблюдаешь обратное: стремление стать похожим на других, подрать худшим образцам «моды».

Это явление – довольно распространенное сейчас среди представителей жанров так называемой легкой музыки. Пагубный в искусстве пример утери самостоятельности являет собой, в частности, молодежный эстрадный оркестр Центрального дома работников искусств (руководитель Ю. Саульский).

Уже самый репертуар этого оркестра, в значительной своей степени составленный из ремесленных сочинений его руководителя, не представляет ничего ценного: множественные реминисценции случайно подслушанных по заграничному радио мелодий, интонаций, ритмических оборотов, заимствованные из того же источника приемы оркестровки, «штампованные» для американизированного джаза «штучки»… И все это – как и любое подражание, любая копия во много раз хуже своего первоисточника – заставляет не только поморщиться (это слишком мягко сказано), даже негодовать.

При этом я отнюдь не собираюсь умалить достоинство, исполнительскую культуру лучших западных эстрадных коллективов. Но, как говорится, каждому свое. В советской легкой музыке сложились свои весьма ценные традиции. У нас есть талантливейшие сочинения классика (не побоюсь так сказать) советской легкой музыки И. Дунаевского, который сумел раскрыть в лучших своих сочинениях присущие советскому человеку черты: сочетание героики и нежной душевности, беззаботного веселья и глубоко взволнованных чувств. Д. Шостакович, Д. Кабалевский, А. Цфасман, А. Лепин, композиторы Закавказья, Эстонии – у них немало подлинно талантливой, подлинно легкой и подлинно советской музыки. Разве не долг каждого советского музыканта, работающего в данной области, – всемерно содействовать развитию традиций советского искусства, а не пытаться встать в один ряд с антимузыкальными джазами.

И манера исполнения – крикливая, грубая, физиологическая, рассчитанная на дешевый, «чисто джазовый» эффект: рявканье тромбонов, вой саксофонов, грохот ударных, «синкопа на синкопе и синкопой погоняет» – совсем не делает чести молодежному оркестру ЦДРИ и его руководителю Ю. Саульскому

А как развязно ведут себя солисты-инструменталисты и певцы, кстати говоря, очень слабые по своим творческим возможностям, как надоедают их вихляющие, «стиляжные» ужимки, с которыми они проходят через сцену; как режут глаз бесконечные вскакивания и усаживания! Или дирижер с его манерничанием, заигрыванием со зрителем! Все это чужое, с чужого плеча, на чужой лад. Надо сказать, что этот коллектив не только неприятно слушать: столь же неприятно и смотреть его программу.

Мы с отвращением наблюдаем за длинноволосыми стилягами в утрированно узких брюках, в экстравагантных пиджаках, нас смешат ультрамодные юбки, нарощенные ресницы и мертвенно-малиновые губы «стильных» девиц. Но понятие «стиляга» распространяется не только на внешний облик человека… Удивительно, что под крышей уважаемого Центрального дома работников искусств свили кокетливое гнездышко музыкальные стиляги. Да, самые настоящие музыкальные стиляги насаждают свое низкопробное искусство, прикрываясь маркой ЦДРИ.

Карикатурный образ стиляги перешел и в литературу и кино того времени, причем часто стиляга превращался из персонажа комического в злодея-преступника, готового совершать преступления ради «буржуазных ценностей» и «красивой жизни».