Стилист (СИ)

— Да, заболел. И моя болезнь называется «бездарность». Я увидел не только гениальный сюжет, но и оформление его, которое показало мою творческую ничтожность. Я лезу не в своё дело. Ну что ты сделала такие бешеные глаза? — набросился он на бухгалтершу.

— Разве можно так говорить о себе! Слово имеет великую силу! Мы сегодня то, что говорили о себе вчера, — уверенно цитировала психолога Маруся.

— Я не верю в эти глупости. Слышал это уже: думай о себе, что ты талантливый, самый лучший и…

Юрик вдруг замолчал. Он будто вспомнил, что-то, умчался не закончив фразу. Через минуту вернулся с общей тетрадкой и, потрясая ею, объявил:

— Я вёл дневник. Вот в этой тетрадке записаны мудрые советы вроде того, что ты мне сейчас сказала.

Стилист швырнул тетрадь на стол и пошёл заваривать себе кофе.

Маруся осторожно приоткрыла обложку дневника и, кроме записей бисерными буквами, увидела рисунки, сделанные простой шариковой ручкой. Чем писал — тем и рисовал. Эти своеобразные иллюстрации складывались из множества мелких деталей, которые собирались в необычные формы, а те, в свою очередь, создавали фигуры побольше.

Нелепая птица с зубами стояла на одной ноге, её перья состояли из крылатых существ. Они держали диковинные предметы, которые безжалостно вонзали в тело птицы. Головы жестоких паразитов украшали фантастические уборы, состоящие из чистой механики — шестерёнки, шланги, гвозди и что-то ещё, чему Маруся не могла найти названия. Картинку с птицей хотелось рассматривать, в ней таилась какая-то загадка. Она заглянула на следующую страницу…

Конечно, бухгалтерша была совсем некомпетентным человеком в мире изобразительного искусства, но то, что она видела, — потрясло бы даже самого искушённого критика.

— Юрик, можно, я картинки посмотрю? Или твой дневник секретный? — осторожно спросила она.

— Там ничего тайного нет. Это конспекты лекций одной очень занудливой тётки. То есть она думала, что это конспекты. А я складывал её лозунги в рисунки.

Маруся схватила тетрадку и пошла к себе наверх.

28. Праздник

С каждым днем общаться становилось все сложнее. За завтраком все молчали, боясь, что любое сказанное слово запустит взрывной механизм. Юрик больше обычного задерживался на прогулках с Беконом. Маруся завершала отчеты уходящего года и не хотела тратить свободное время на наскучившие ей разговоры о моде. Она хитро выскальзывала из-за стола после вечернего чая и закрывалась у себя в комнате, прикрываясь подбиванием балансов. Только тетя Женя не сбавляла обороты и пробовала снова организовать творческие вечеринки на тему будущего конкурса. Даже подготовка к новогодним утренникам — она по ночам кроила карнавальные костюмы — не очень отвлекала ее. По утрам Маруся вздрагивала от ее бодрого приветствия:

— Ну что вы скисли? Давайте искать концепцию!

«Да чтоб она сдохла, эта концепция, — сердилась Маруся. — Через два дня народ будет встречать Новый год».

А в этом доме о празднике не говорили. Однажды она не выдержала и среди лозунгов, призывающих искать идеи для конкурса, вставила крамольный вопрос:

— А вы ставите зимой елку?

— Возни много, — махнула рукой тётка. — Наряжу какой-нибудь куст во дворе елочными игрушками — и мне достаточно для зимних радостей. Да и места здесь для елки маловато.

В детстве Маруся Новый год не любила и ждала его со страхом. Никаких подарков, как показывают в зарубежных кино, под еловыми лапами никто не оставлял. Мать называла этот праздник «валянием елки», потому что каждый раз апогей батькиного веселья заканчивался тем, что символ зимнего праздника падал ниц перед возмутителем спокойствия. Опасное представление, напоминающее подметание пола большим веником, украшенным новогодними шарами, повторялось в неизменном виде каждый год. Все знали какое действие будет под занавес: «Вы, суки, недостойны такого праздника и красивой елки». После этих слов несчастное дерево вырывалось из ведра с песком, и не могло попасть ни в дверь, чтобы удивить соседей по площадке, ни в окно, чтобы рухнуть на стоянку машин или на головы прохожих. Отец всегда ранился осколками стеклянных игрушек. Маруся замывала кровищу на полу. Мать перевязывала раны, радуясь, что есть доказательства буянства, а он засыпал пьяным сном.

У бабушки елка украшалась особенно, не стеклянными игрушками, а «дарами». Затяжное печенье в виде луны, звездочек и просто кружочков, посыпанное сахаром и корицей, выпекалось непременно в печи. С осени специально для ёлки сберегались отборные маленькие красные яблочки, их следовало повесить за черенок. Иногда в виде даров принимались сушки и конфеты. На бабушкиной елке обитали два подслеповатых ангела из ваты, настоящие пенсионеры. Надежда Александровна торжественно выносила их завернутыми в белый накрахмаленный платочек. Эти игрушки остались с давней зимы тридцать восьмого года, когда её отца увели из дома суровые представители закона, объявив шпионом и врагом.