Стилист (СИ)

— Нет, только Евгения Ивановна! Она тебе расскажет все мои размеры. Может быть я и не подойду! — раскраснелась будущая манекенщица.

Как показать свой главный недостаток — ожирение второй степени — так записала в её карточке врач-терапевт? Какой мужчина полюбит складки на боках, целлюлит на бёдрах и живот, в котором утонула талия? Она так сопротивлялась, что Стилист, тяжело вздохнув, вышел из комнаты.

Евгения Ивановна заставила её снять любимый сарафан, и Маруся обречённо предстала перед ней в панталонах в цветочек и мамином лифчике, перешитом под её фигуру. Тётя Женя критически посмотрела на раздетую «модель»:

— Главное, что есть у женщины — это грудь и талия. Нам надо увидеть соотношение этих двух величин. Поэтому — сними станик, — и Евгения Ивановна громко щёлкнула резиновой шлейкой на Марусином бюстгалтере.

«Это ужас какой-то», — пыхтела бухгалтерша, с трудом дотягиваясь до застёжки.

— О, Господи, и как ты умудряешься это прятать! Тут на два размера больше, чем у тебя в этой самодельной супони. И, вообще, ты видела когда-нибудь красивое женское бельё? — шёпотом спросила Евгения Ивановна.

— Я не хожу по этим отделам, чего смотреть, если на меня не шьют, — окончательно смутилась Маруся.

— Ну-ка, закроем здесь, — и тётка плотно обернула Марусины бёдра куском трикотажа. — Живот убрали, на него не отвлекаемся. Нам нужны ноги, талия и грудь. Ноги хороши: ровные, сильные, что надо. Грудь — выше всяких похвал! И что так комплексуешь?

Она поворачивала Марусю, которая вздрагивала от каждого прикосновения портновского сантиметра, цокала языком, качала головой:

— Красивая девка! Неужто никто и никогда не восхищался этим?

— А никто меня не рассматривал!

Евгения Ивановна подняла на неё глаза поверх очков, как-то странно улыбнулась и громко выкрикнула:

— Юрик, иди сюда, это просто феноменально!

Маруся ойкнула и пыталась закрыться руками. Но их было мало.

Стилист стремительно вошёл в комнату и застыл за спиной Евгении Ивановны.

— Классная модель, правда? — направляла события в нужное русло тётка. — Ну-ка, предстань, красавица.

Маша медленно опустила руки. Но под его взглядом смогла выстоять не более двух секунд. Повернулась спиной и закрыла пылающее лицо руками.

— Ладно, сами разбирайтесь, — бросила на ходу Евгения Ивановна. — Мне ещё строчить. Ночи будет мало.

Он приближался всё ближе и ближе, а ей отступать было некуда. Тёплая рука легла на Марусино плечо и на шее, возле уха дрожало его дыхание.

— Взрослая совсем девушка, а приходится уговаривать, объяснять. Я же тебя не в постель тащу…

Я этого не боюсь! — смело развернулась она и, как ей показалось, достаточно нагло посмотрела на него. — Это ты должен бояться…

Пока обескураженный Стилист переваривал такую неожиданную угрозу, Маруся шагнула к нему и прижалась к колючему свитеру, выйдя из поля зрения Юрика. Так стало не страшно, не стыдно, только сердце вылетало из грудной клетки и билось где-то в горле, мешая ей дышать.

Соски, коснувшись грубой вязки его свитера, запротестовали, но она ещё сильнее вдавилась в худую фигуру Стилиста, обхватив руками его торс повыше талии.

— Ну как, боишься уже? — горячим шепотом спрашивала бухгалтерша.

Стилист был ошарашен.

— Какой же ты болван! — шептала ему на ухо Маруся. — Тебе на шею девушка вешается, ты не прогоняешь её, но не целуешь, не обнимаешь … Как-то даже оскорбительно…

Лёгкая щетина колола ей шею, его тёплая рука легла на спину, согревая испуганное тело. Маруся ясно различала спокойный стук его сердца, и так ей хотелось, чтобы оно хоть немножко догнало сумасшедший ритм, который пульсировал в ней.

— Странная ты девушка, — отвечал растерянно Стилист, удивляясь плавным Марусиным рукам и ее нежной коже.

Он заряжался энергией как от мощного аккумулятора. Лицо горело, ноги подкашивались, и большая жаркая волна несла его в неизвестном направлении.

В дверь постучала Евгения Ивановна. Марусе вдруг стало холодно и очень неловко. Она попробовала высвободиться из объятий, и её испуганные глаза встретились с другими глазами, совсем не такими, какими она знала их со времён забинтованной головы, зелёного затылка и нелепой одежды.

— Выйди, пожалуйста, — как можно спокойнее попросила Маруся, — мне надо одеться.

Пока она возвращалась в свой нелепый мир размера ХХL, слушала как Евгения Ивановна по-деловому двигала своего племянника к цели:

— Видишь, какое богатство у тебя рядом. Твои пять моделей разберут на сувениры по лоскутам. Вот, размеры я записала, обрати внимание на перегиб спины, это характерно для женщин с большим бюстом.

Стилист слушал советы Евгении Ивановны, но ничего не слышал. Он видел, как шевелятся губы тётки, как она рисует в воздухе какие-то фигуры руками… В голову будто налили кипятка…

— Ты слушаешь меня? — она подвинула к Юрику поближе тетрадку с цифрами и подчеркнула что-то в ней.

Стилист очень медленно возвращался в действительность. Он машинально взял тёткины записи, где в начале листа она выделила:

Маруся Шиян. Размер 56-58

В голове стучало: Ма-ру-ся, Ма-ру-ся.

Евгения Ивановна щёлкнула пальцами у него перед носом.

— Ау, Юрик. Ты слышишь меня?