Стилист (СИ)

Стилист попробовал сконцентрироваться, но не получилось. Тётка сейчас была некстати.

Евгения Ивановна не обиделась. Потрепала его по голове и пошла ставить чайник. Из кухни доносилось:

— На речке, на речке, на том бережо-о-о-чке мыла Марусенька белые ножки…

Оба они вспоминали детали этого соприкосновения, но никто не повторил попытки, не придумал причину смоделировать похожее свидание. Маруся стеснялась, а Юрик не знал, как это сделать. Он боялся испугать Машу: вдруг она уйдёт — тогда лопнет проект и реанимация его личности не состоится.

Она готовила обеды, изредка позванивая домой, чтобы узнать у матери — как готовятся блюда, которые заказывал Юрик. Но получить дельного совета не могла — мать критически относилась и к раздельному питанию, и к вегетарианским изыскам. Она хотела знать лишь одно — стала ли её дочь Маша настоящей женой или всё надеется, что её «возьмут»? Разговоры с матерью очень расстраивали Марусю.

Она вовсе не хотела становиться королевой подиума, ничего особенного не видела в придумывании какой-то коллекции под свои толстые бока. Она просто терпеливо ждала: когда Юрик отнесётся к ней как к женщине, проявив свои природные желания побеждать слабый пол и производить потомство.

30. Работа кипит

Все свои мысли Стилист доверял бумаге. Он рисовал карандашами, мелками, шариковой ручкой, угольком из камина. Рисунки появлялись на картонках от коробок, обёрточной бумаге, на обложке телефонного справочника и даже на дверях туалета. Юрик оставлял эти «письма» для Маруси, а она воспринимала их как карикатуры на себя. Избегала встреч со Стилистом и с досадой вспоминала снятие мерок.

Однажды рисунок, «забытый» Стилистом на обеденном столе, вогнал ее в краску. Латун нарисовал русалку с голыми сиськами космического размера, способными расплющить каждого, кто защемился бы между ними!

Бухгалтерша взяла обрывок ватмана, где жирная кудрявая тетка с её телесами завлекала в непролазные камыши, и пошла на серьёзные переговоры. Стилиста застала за странным занятием — в большую кастрюлю, где яростно кипела вода, он запихивал вырванные листы из книжки в совсем новом переплёте, иногда подталкивая их деревянной скалкой и ею же мешал необычное варево.

— Юрик, ты что… Что ты делаешь? — испуганно выдохнула Маруся.

«Что-то очень серьёзное повредилось у него в голове», — подумалось ей.

Стилист мельком взглянул на испуганную бухгалтершу и указал на стол, где валялись стопки старых газет, которые собирала для растопки тётя Женя.

— Возьми, помочаль их, у меня рук не хватает. «Диалектический материализм» очень быстро разваривается, нельзя перестать мешать — пригорит. Газеток надо добавить.

— Это ты нам ужин готовишь? — осторожно спросила Маруся.

— Буду макет подиума делать, чтобы разобраться — как тебе одной все модели показать.

Он посмотрел на её растерянное лицо и закричал:

— Да ты что! Маруся! Ты подумала, что я сбрендил! О, горе на мою голову! Это же я папье-маше варю. Что такое у тебя в руке? А… Русалочка… Сегодня приснилась. Очень впечатлила, — не останавливался он, ворочая в кастрюле серое мессиво.

— А почему она похожа на меня?

— А на кого ж ещё? Я ведь только тобой вдохновляюсь!

— Ты, может, захочешь, чтобы я костюм русалки демонстрировала? — грозно шагнула к нему Маруся.

Стилист хитро посмотрел на неё через плечо:

— Было бы очень органично.

Бухгалтерша не успела разобраться: шутка это или он прикалывается, как в прихожей зазвонил телефон.

— Доченька, приезжайте к двенадцати во вторник. Отвезёте нас в загс. Мы с Евгением Мартыновичем расписываемся.

— Мама, это ты?

— Да кто ж ещё! Приезжайте обязательно!

Стилист включил свет в коридоре, где Маруся пыталась пережить то, что только что услышала.

— Мать выходит замуж за козла, — хмуро сказала она и потащилась к себе наверх.

31. Секретное дело

— Маруся, не погибай раньше времени. Надо добыть его фотографию. Собирайся, поедем к твоей матери. Без фотографии жениха информацию по аферистам не добыть.

Стилист был настроен решительно и уже снимал с вешалки Марусину куртку.

— Думаешь, что он мне подарит её со своим автографом? — чуть не плакала бухгалтерша.

— Ясно, не подарит. Надо его сфотографировать! Ну-ка, почувствуй себя разведчицей или шпионкой, выполняющей секретную миссию по спасению вселенной!

Юрик, уверенный в своём плане, смог убедить, что ехать необходимо немедленно.

— Не бойся ничего, ты родилась в этом доме, в квартире есть твои законные квадратные метры, есть ключ и права собственника. Приехала узнать подробности праздника. На прощание — семейная фотография: мама с женихом.

Маруся послушно кивала головой — он определённо знал, как надо действовать.

Своим ключом открывать дверь она не стала, позвонила. Услышала торопливые шаги и мужской голос:

— Кто там?

— Это я, Маруся.

Из приоткрытой двери на неё смотрел Евгений Мартынович в трусах и майке.

— Валентины Петровны нет дома.

Дверь закрылась.

«Ну и ну — подумала Маруся, — в родную квартиру не пускают.»

Это обстоятельство разозлило и, совсем не думая о последствиях, она достала ключ и решительно повернула его в замке.